– Слушай, а вот ты чем бы хотел заниматься? – поинтересовался Марк.

– Сложный вопрос. Купечеством, наверное, или лошадей продавать.

– Интересно, а почему не пробуешь?

– Да ты чего такие вопросы сложные задаешь? Трудно, это нужно монет много накопить, связи найти и разрешение получить. А где столько монет взять?

– Даже не знаю, что ответить.

– А сам-то чем бы хотел заняться?

– Не представляю. Хочу нечто колоссальное, масштабное.

– Типа свое Королевство? – с энтузиазмом спросил Нигель.

– Не знаю, вряд ли Королевство. Я сам себе не могу ответить на этот вопрос. Точно не гравий добывать. – Марк похлопал друга по спине.

– Это верно, ну что, пошли перекусим и зайдем к Шону.

– Да, пойдем.

Парни зашли в ту же харчевню, что и вчера, поглотили баранину и двойную порцию свиных ребрышек, запили ячменной настойкой, кстати, очень терпкой, и пошли в винную лавку к товарищу. Их внимание привлек шум на площади для казни. Любопытство одержало верх, и вот они уже там. В петле на недавно сколоченном, девственном эшафоте стоит мужчина в черном. Он не дергается и совершенно спокоен. Будто не первый раз.

– Указом Его Величества Слаава за финансовые махинации против Грейдена Пантелей Мавински приговаривается к смертной казни через повешение. Однако следующим указом приводится помилование жизни Пантелея Мавински в связи с обеспечением армии Грейдена. Назначить четыре года и шесть месяцев темницы.

С головы этого мужчины сняли мешок. Вьющиеся русые волосы. Овальное лицо, довольно хитрое, под стать обвинению, и в то же время доброе. С еще связанными за спиной руками он спустился с короба. Только Пантелей открыл рот, едва хотел что-то сказать, как в область его сердца вонзился арбалетный болт. Так он и рухнул с открытым ртом и невысказанной мыслью. Возможно, для общества она что-то да могла стоить. Сперва упал на колени, затем плашмя на грудь. Древко не сломалось, и болт прошел дальше, насквозь. Там было не видно, но, кажется, что оперение разорвало грудину. Марк обернулся в направление выстрела – на крыше мелькнул силуэт в сером одеянии. В толпе, понятное дело, начался переполох, в сторону нарушителя отправилась конная стража, а Нигель с Марком молча посмотрели друг на друга.

– Это чего сейчас было?

– Я не знаю. По-моему, он погиб, – констатировал Марк.

– Не смешно, вообще-то.

– Да, пошли к Шону.

К этому времени город начал потихоньку оживать. Всюду кошки вольнодумно расхаживают по окрестности, пробегают аристократские дети в ярких одеяниях. В толпе редко мелькают высшие чины с охраной.

Огромное количество писарей яро что-то царапали перьями по пергаменту. И некоторых из них не смущала толпа вокруг.

Войдя в винную лавку, друзья застали Шона за работой и неплохую очередь. Они махнули ему рукой и присели на стулья возле витрины с лучшими экземплярами. Там хранились вина только из лучших сортов и самые молодые, не старше четырех недель. Деян монополизировал все виноделие в округе. Но этот дворянин знал толк в производстве – от выращивания до сбора, заготовки и хранения. Все следовали его точным технологиям. Четко выстроенная логистика никогда не давала сбой, а рабочие любили его. Он был строг, но справедлив.

– Попробовать бы, хоть глоток, – облизнулся Нигель.

– Этот глоток стоит четыре наши смены.

– Да, поэтому и хочется.

– А я думаю, вино как вино. – Марк медленно наклонил голову влево, затем вправо. – Хотя, соглашусь, интересно попробовать и сравнить с полугодовалым.

– Да, ажиотаж сегодня на вино-то. Шон, наверное, не скоро освободится.

– Пусть поработает, посидим, еду переварим и ту клоунаду на площади.