– Марк, Марк! – легонько потрясла его Йаниль. – Вставай, пьяница мой несусветный. – Она поцеловала его в щеку.

– Мм… – промычал что-то Марк, идентично корове на пастбище. – А чего ты не орешь, как обычно?

– Ну, – зависла она над его лицом, согнувшись, – во-первых, ты меня сегодня ночью нехило так, кхм. А во-вторых, там твои родители приехали. – Еще один поцелуй, и жена ушла обратно на кухню.

Еще какое-то время Марк повалялся в койке и, тихо простонав, кое-как справившись с алкогольным лавированием, поднялся. Присел, упер локти в колени, а головой уткнулся в ладони. Глубокий вдох, тяжелый выдох, заземлился. На кухне слышались родительский смех и напутствия. Мать привезла гору провианта, как обычно, и встала у печи. Отец тем временем ходит по хате, изредка вставляя в женский диалог свои необычайно острые шуточки и высматривая, где чего починить. А самое главное, если есть что-то ненужное, забрать. Марк нелегко поднялся и прошел на кухню.

– Привет, мой хороший, я уже и забыла, как ты выглядишь. – Мать бросилась обнимать сына.

– Да-да, привет. Я тоже соскучился. Только давай потише. – Марк схватился рукой за голову.

– А, вчера было так хорошо, что сегодня плохо? – спросила мать.

– Да мы так, выпили с другом немного.

– А папу так и не позвали, – вставил отец.

– Ты и дома неплохо справляешься, – с умилением сказала мать. – Марк, пойдем за стол, я приготовила баранину.

Вся семья села и принялась за еду. Уже было время обеда.

Громкие разговоры и смех, чавканье, передразнивание. Все это выводило Марка из себя. И не только из-за отходняка.

– Я тут заметил, что вы стол новый купили. А вот у папы такого нет, – начал свою деятельность отец.

– Сто монет – и он твой, – ответил Марк.

– Ага, я вам взамен свой старый привезу.

Сын нервно посмеялся, закончил есть и направился за дверь, подальше от эпицентра шума. Он был встревожен и одновременно раздражен. Ведь вчерашний хмель продолжал пошатывать и требовал тишины и спокойствия.

– Ты куда? – поинтересовалась Йаниль.

– Пойду воздухом подышу.

– Главное, трезвый зайди.

Все, кроме него, засмеялись.

Снаружи было как обычно, еще больше шума. Ясный, солнечный день, легкий и освежающий ветерок. Соседи копошатся в огородах, остальные горожане снуют в разные стороны, будто бы без толку. Черт их пойми. Словно ты очутился в огромном муравейнике и наблюдаешь за хаотичным передвижением муравьев. Куча торговых и рабочих повозок, в выходной-то, казалось бы, день. Цоканье, грохот и гул – идентификатор Грейдена, а разврат и пьянки – душа.

Марк поднял голову в небо: «М-да, здесь еще больше шума и неразберихи. Но тут я чувствую себя спокойнее и комфортнее. Что, блядь, происходит? – снова разозлился он и сжал кулаки. – Чего я хочу на самом деле? Что можно сделать сейчас, чтобы начать жить лучше? Думаю, первое – это уйти со сраной работы. Но далее, действительно, как я буду зарабатывать монеты? Ведь без них ни поесть, ни попить…» Его голова активно генерировала различные идеи, пока из дома не вышли родители.

– Ну, как дышится? – положил ему руку на плечо отец.

– Великолепно, пап.

– Ну все, Марк, мы уходим. – Мать обняла и поцеловала сына. – Пройдемся по городу, чего-нибудь прикупим и к себе в деревушку.

– Хорошо, рад был вас увидеть, а то я уже соскучился, – искренно произнес Марк. – Пока.

– Пока. – Отец крепко пожал руку сыну, и затем они с матерью двинулись в сторону замка.

Марк зашел внутрь и застал жену за уборкой и мытьем посуды. Он остановился у входа, наблюдая за этим процессом. Маленький черноволосый монстр, в хорошем смысле слова, будто бы был в своей тарелке. Каждое движение отточено, кристально четко, и ясно выражена последовательность действий. Его это заворожило: «У меня ведь хорошая жена. С чего такие мысли? Почему иногда я хочу уйти от нее. Дома чисто, готовит хорошо, да еще и зарабатывает. Я что-то явно упускаю».