По спине Пии побежали мурашки.

Проклятье, подумала она, черт подери, что за идиотские мысли? Обычно для нее не составляло труда соблюдать разумную дистанцию с тем, с чем ей приходилось сталкиваться на работе. Почему сейчас у нее это не получалось?

– Ого, – неожиданно произнес Хеннинг.

– Что такое? – спросила Пия.

– Он все равно не прожил бы долго. – Хеннинг взвесил сердце покойника на ладони и внимательно рассмотрел его. – Большое увеличение левой части и рубцы. – Он бросил сердце в металлический тазик. – А вот и причина сильного внутреннего кровотечения. Разрыв Aorta descendens.

– Наверное, он сильно ударился грудью, – предположила Пия. Преодолевая приступы тошноты, она старалась сосредоточиться на процедуре вскрытия, на голых фактах, которые бесстрастно констатировал Хеннинг, но тщетно. Ей с трудом удавалось сдерживать стремившиеся вверх по пищеводу остатки тостов с «Нутеллой», смешанных с желудочным соком.

Голос Хеннинга доносился до нее словно откуда-то издалека.

– Нет, думаю, дело не в этом. У него произошел инфаркт, и он упал с лестницы. Удары пришлись на правую часть тела. Об этом свидетельствуют переломы и кровоподтеки. Но потом, по всей вероятности, кто-то пытался реанимировать его. Переломы левых ребер и грудины, а также синяки на коже – типичные повреждения, сопутствующие процедуре реанимации, а в данном случае она привела еще и к разрыву аорты…

У Пии неожиданно подкосились ноги, и когда Хеннинг извлек из вскрытой брюшной полости печень, она, шатаясь из стороны в сторону, выбежала в коридор, дернула дверь туалетной комнаты и в последний момент успела к унитазу. Ее вырвало, и, откашлявшись, она безвольно опустилась на холодный пол. Слезы смешивались на лице с каплями холодного пота. Тело била крупная дрожь. У нее не было сил, чтобы подняться.

Кто-то наклонился над ней и спустил в унитазе воду. Пия сидела, привалившись к выложенной белой керамической плиткой стене и прикрыв ладонью рот.

– Что с тобой? – Хеннинг сидел перед ней на корточках и смотрел на нее с изумлением и озабоченностью.

– Я… я не знаю, – прошептала Пия. Ничего подобного с ней прежде не случалось. Ей было стыдно, и в то же время она испытывала облегчение по поводу того, что свидетелями ее позора стали только Хеннинг и Ронни, а не прокурор, который наверняка не стал бы держать язык за зубами.

– Ну, давай, поднимайся. – Хеннинг стянул перчатки, взял Пию под мышки и поставил на ноги. Она прислонилась к стене и улыбнулась подрагивавшими губами.

– Все в порядке. Спасибо. Не знаю, что со мной произошло.

– Тебе не стоит оставаться здесь, – сказал Хеннинг. – Мы скоро закончим. Чуть позже я пришлю тебе отчет.

– Ерунда, – возразила Пия. – Я чувствую себя уже вполне нормально.

Она подошла к раковине, включила холодную воду, подставила под струю сложенные вместе ладони, тщательно промыла лицо и вытерла его носовым платком. Неожиданно она поймала в зеркале взгляд улыбающегося Хеннинга.

– Ты смеешься надо мной, – произнесла Пия с обидой и раздражением. – Это просто подло.

– Нет-нет, что ты, я вовсе не смеюсь над тобой. – Он покачал головой. – Я просто подумал: моя Пия не изменяет себе. Любая другая женщина в первую очередь думала бы о своем макияже, а ты плещешь себе водой в лицо и ничего не боишься.

– Во-первых, я больше не твоя Пия, во-вторых, у меня нет макияжа. – Она повернулась к бывшему мужу. – И, в-третьих, я не хочу расхаживать со следами блевотины вокруг рта.

Улыбка сползла с лица Хеннинга. Он прикоснулся ладонью к ее щеке.

– Ты холодная, как лед.

– Вероятно, в подвале у меня замедлилось кровообращение. – Пия злилась на себя за свою слабость, за то, что потеряла контроль над собой. Хеннинг, сочувственно смотревший на нее, протянул руку и убрал с ее лба пряди волос. Пия отпрянула назад. Она не нуждалась в сочувствии, тем более со стороны бывшего мужа.