Янис Теодоракис вышел из душа, вытерся полотенцем и с сомнением провел пальцами по небритому лицу. В принципе, ему нравилось ходить с трехдневной щетиной, но перед телезрителями будет лучше предстать в более аккуратном, ухоженном виде. Побрившись, он прошел в спальню, где подверг тщательной инспекции свой гардероб. Не будет ли выглядеть костюм слишком претенциозно? Когда-то Янис ходил на работу в костюме и галстуке, но эти времена давно прошли. В конце концов он остановил свой выбор на джинсах в сочетании с белой рубашкой и пиджаком «Сакко». С тех пор, как хозяйство начала вести Ника, платяные шкафы были заполнены аккуратно выглаженной одеждой. Янис разложил джинсы и рубашку на двухместной кровати, вид которой несколько омрачил его хорошее настроение. Рики спала на диване в гостиной или вообще на полу, поскольку лежать в кровати, по ее словам, не могла из-за болей в спине. Она уже давно молча страдала под бременем забот, которые взваливала на себя изо дня в день, но никогда не призналась бы в этом. Магазин, работа в приюте для животных и в школе дрессировки собак, организационная деятельность в общественном инициативном комитете – все это требовало много времени, и на личную жизнь почти ничего не оставалось. Результатом столь напряженного ритма и стали боли в спине, которые регулярно вынуждали ее прибегать к услугам мануального терапевта и, как он подозревал, служили удобным предлогом для того, чтобы отказывать ему в близости.

Янис покинул спальню и прошел на кухню. Кошки, сонно нежившиеся на солнце, лежа на стульях, тут же спрыгнули на пол и выбежали на террасу через специально вырезанную для них дверку. Животные, которых Рики, движимая своей безграничной любовью к братьям меньшим, приносила домой, действовали ему на нервы. К обеим собакам Янис относился более или менее терпимо, но совершенно не переносил кошек, этих надменных проныр, повсюду оставлявших свою шерсть. Те отвечали ему взаимностью, выражая в его адрес презрение и пренебрегая его обществом.

Проникавший через окно яркий солнечный свет заливал кухню. Стоял прекрасный летний день, идеально подходивший для телесъемок. Янис налил себе кофе и намазал кусочек свежего хлеба маслом и земляничным джемом. Его бесцельно блуждавшие мысли опять вернулись к Нике, что последнее время происходило довольно часто.

Поначалу он обращал внимание лишь на ее странную внешность: причудливая одежда, невероятная прическа, совиные очки. Говорила Ника очень мало и была настолько сдержанной, замкнутой и незаметной, что он порой забывал о ее присутствии в доме. Он ничего не знал о ней, и она не интересовала его – вплоть до происшествия, случившегося три недели назад.

Вызвав в памяти этот случай, который изменил все, Янис почувствовал волнение. Тогда он спустился в подвал за бутылкой вина к ужину и, поднявшись обратно, увидел, как из ванной вышла Ника – совершенно обнаженная, с зачесанными назад мокрыми волосами. Несколько секунд они в ужасе смотрели друг на друга, после чего он поспешно удалился в направлении лестницы, бормоча под нос извинения. Ни один из них не упоминал об этой непредвиденной встрече, но непринужденность их отношений улетучилась. Образ обнаженной Ники прочно засел в его сознании. С тех пор, когда Янис лежал один в постели, а рядом на полу посапывала Рики, он думал только о Нике. С каждой целомудренной ночью его влечение к ней становилось все сильнее и со временем превратилось в наваждение, причиняя ему страдания. Если бы он дал ревнивой Рики хотя бы малейший повод для подозрений в неверности, разразился бы страшный скандал. Но даже подобная перспектива не могла воспрепятствовать его грезам об обнаженных грудях Ники.