Гайд-парк – излюбленное место не только туристов, но и местных, поэтому в Лондоне не осталось уже ни одной парочки, не гулявшей здесь. Но среди них лишь Хелен и Роб не были парой, по крайней мере, они это категорически отрицали.

Дождя не было, было тепло – очень странная и редкая погода, поэтому все горожане наслаждались прогулкой. На зеленых полянах Гайд-парка расположились отдыхающие, некоторые гуляли, в общем, жизнь кипела; одной из достопримечательностей парка является дуб, он растет здесь со времен королевы Виктории, именно под этим дубом сидел юноша в длинном черном пальто, он читал книгу. Все прохожие настороженно смотрели на подозрительного парня. Мгновенно его настроение переменилось, будто ветер оторвал взгляд от страницы, юноша пристально смотрел на девушку, она смеялась. Девушка была не одна, кавалер ее нежно приобнял. Лицо подозрительного юноши не выражало никаких эмоций, но в один момент переменилось: на нем была и грусть, и ярость, и печаль, и ревность – все самые ужасные эмоции человека.

– С тобой так хорошо, как в детстве, никаких проблем и переживаний. Роб, ты такой родной, – Хелен встала и направилась к дорожке. – Но знаешь, нам уже пора.

Дорога быстро привела к выходу из парка, на перекресток с Пикадилли-стрит, Роб направился к станции метро «Гайд-парк корнер». При помощи подземки они легко добрались до площади Пикадилли, недалеко от которой и располагался клуб.

Прогулка по вечернему живому, полному людей Лондону освежила Хелен, но вместе с бодростью вернулись и страхи. Девушка вдруг поняла, что у нее уже давно болит все тело, будто что-то происходит с костями, еще шумело в ушах, но не настолько сильно, чтобы придать этому значение.

В наши дни столицы очень непохожи на те города, которыми являлись еще какие-то 20—25 лет назад. Все свободные места заняты небоскребами и магазинами, на улицах уже не видно памятников архитектуры – везде экраны, реклама и неоновые названия. Не все люди переносят свет этих вывесок, Хелен к таким не относилась, но сейчас она была сама не своя. Она понимала, что происходит, все видела, но вдруг весь мир отдалился, будто она сидит в глубоком колодце, куда не доходит ни свет, ни звуки, ни голоса. Голова кружилась, ей хотелось крикнуть, хотя бы сказать, что ей плохо, но она не могла, все внутри сжалось, девушка утратила контроль над телом. Хелен прекрасно понимала, что еще секунда – и она лишится создания, она опустилась на тротуар, посмотрела в глаза испуганного Роббина, закрыла глаза.

Когда свет проник сквозь мутную завесу, Хелен уже прекрасно себя чувствовала, не осталось и следа от полуобморочного состояния. Контузия прошла, и теперь поток вопросов Роба буквально взрывал ее мозг.

– Тихо! – крикнула она и заткнула уши.

– Прости, – занервничал парень, – я просто очень испугался за тебя. Теперь я даже не буду спрашивать, в порядке ли ты – я и так все вижу. Знаешь, ну его, этот клуб, пошли… – и тут Хелен действительно отключилась.

Девушка видела сон, он был тревожным и непонятным. Сначала она летела в небо, так высоко, что из вида пропали облака, потом погружалась в темноту… Поезд метро, Роб… Теперь падала в бездну, унося за собой тяжелый шлейф платья. В первом видении она была в длинном белом платье строгого покроя, но потом – в черном, отливающем то ли медью, то ли бронзой, нижний край висел клочьями, будто его рвали. Хелен летела сквозь черные страшные тучи, внизу была пропасть, сейчас чем ниже она опускалась, тем медленнее, становилось жарко. Как и в первом кошмаре, она застыла в миллиметре от земли, но это была не земля, а раскаленная лава.