Мы вышли из дома и остановились на мраморных ступенях крыльца. Я собиралась быстренько попрощаться с хозяйкой и увезти Ивана в гостиницу. До города, между прочим, еще довольно долго добираться, да еще и в темноте. Ничего, домчим с ветерком, только дайте попрощаться… В самом крайнем случае исчезнем, что называется, по-английски. А позвонить и извиниться можно и завтра.

Но уехать не получилось. Я обнаружила, что площадка перед особняком полна гостей – все общество переместилось сюда. Гости стояли кучками и словно чего-то ждали.

Но вот на площадке появилась сама виновница торжества – Елизавета Киприанова. Сейчас хозяйка дома была обворожительна как никогда – лицо ее раскраснелось от радости и удовольствия, под золотистым светом фонарей каштановые волосы выглядели как корона византийской императрицы, изумруды мерцали на высокой шее.

– Я благодарна вам всем, – заговорила Киприанова, и беседа немедленно стихла. Акустика здесь оказалась превосходная. Каждое слово разносилось над площадкой так, словно было сказано в микрофон. – Спасибо, что пришли на мой день рождения, спасибо, что не забыли меня. Многих из вас я знаю еще со студенческих времен… Помните картошку в общежитии?

По толпе элегантных гостей пробежали смешки – очевидно, с этой самой картошкой была связана какая-то забавная история. А Елизавета продолжала:

– И за эти годы я успела убедиться, какие вы все верные и преданные друзья.

На этот раз смешков не последовало. Кто-то из гостей начал перешептываться, но большинство стояло совершенно неподвижно. Понятия не имею, было это сказано серьезно или с ядовитым подтекстом – меня совершенно не касалось происходящее в этом доме. Позвольте мне только увезти отсюда клиента – а там выясняйте отношения сколько вздумается.

– Многие из вас помнят и Георгия. Он не смог приехать на мой день рождения, но звонил и передавал вам всем привет. Триста двадцать первая группа, привет вам!

Стоящие плотной толпой слева от площадки разразились аплодисментами.

– В моей жизни бывали времена, когда мне казалось, будто я больше никогда не буду смеяться, – адресуя свой монолог шампанскому в бокале, проговорила Елизавета.

На площадке стояла мертвая тишина. Кажется, гости чувствовали себя исключительно неловко. Не знаю уж, в чем они так провинились перед Елизаветой, раз она устраивает такие спектакли. На первый взгляд Киприанова не производит впечатления женщины, склонной к дешевым театральным эффектам. Ох, боюсь, что и сам прием Елизавета затеяла только ради этой вот драматической сцены…

Прямо под своим локтем я почувствовала чье-то азартное сопение. Я глянула вниз и увидела Пингвина – того человечка, что так любил посплетничать. Вот и сейчас он вытянул шею, предвкушая что-то интересное. Если бы он был собакой, с его языка сейчас капала бы слюна.

Киприанова обвела взглядом напряженную толпу, легко рассмеялась и отсалютовала бокалом:

– Но сейчас эти времена остались далеко в прошлом! Несмотря ни на что, я жива и здорова, чего и вам желаю! Недавно у меня вышла новая книга, а вскоре ожидается следующая. Всех приглашаю на презентацию! Безумно рада вас всех видеть! И еще раз спасибо, что пришли!

Я прямо-таки физически ощутила, как спало напряжение. Гости заговорили наперебой, засмеялись, принялись по одному подходить к имениннице, поздравлять ее и прощаться. Уф, наконец-то все позади! Теперь Ванечку под мышку – и домой!

В этот самый момент раздался выстрел.

ГЛАВА 2

Гости замерли на местах – кто-то остановился с поднятой ногой, кто-то не донес бокала до рта, у кого-то застыла, как примерзшая, неуместная улыбка. Казалось, сто взрослых людей играют в мою любимую игру «замри-отомри». Все это выглядело бы исключительно смешно… если бы не было так серьезно.