Но у адмирала Акимова, от природы наделённого аналитическим умом, возник вопрос: по какому же принципу оценивается труд людей, если в соревновании все победители, а побеждённых нет?

– Вот вчера было всё понятно, – как бы размышлял Владимир Ильич на утреннем совещании, обращаясь в основном к политработникам. – Победили те команды, кто был остроумнее, талантливее и смелее. Те, кто что-то там промурлыкал Нептуну и сбежал от чистилища, понятно, проиграли.

А теперь давайте посмотрим на наше социалистическое соревнование. Мы же его сами назвали «соревнованием». Значит, надо сравнивать какие-то результаты. В настоящем соревновании можно сравнивать только объективно оценённые результаты. И если мы приняли четырёхбалльную систему оценок, то тогда значение оценки должно соответствовать конкретному результату конкретного труда. А у нас все поголовно получают пятёрки только за то, что ходовую вахту несли без замечаний. Хотя такой результат заслуживает не выше… тройки.

После этих слов в установившейся в конференц-зале тишине как бы повис один вопрос: почему? И от него адмирал не ушёл:

– Почему?.. Да потому, что оценка «удовлетворительно» должна соответствовать такой работе, которая нас просто удовлетворяет. «Хорошо» – выставляться за хорошую работу, которая обращает на себя внимание особым качеством, старанием, усердием. А «отлично» – только тому, кто в чём-то отличился. Скажем, проявил какую-то инициативу, обнаружил не просто сбой в работе каких-то приборов, а системный сбой, с его анализом, сделал рационализаторское предложение или добровольно трудился в своё личное время. Если уж мы затеяли социалистическое соревнование, то оно должно звать людей от просто добросовестного труда к трудовому порыву, от пунктуального выполнения своих обязанностей к творчеству, какому-то реальному росту…

Совещание зашушукалось. Вроде бы Коммунистическая партия в лице своих флотских политорганов так никогда не ставила и не ставит этот вопрос. А со слов адмирала Акимова он оказывается таким примитивно понятным всем и каждому, что даже удивительно: почему его никто не ставил раньше? Да и сам недавний начальник штаба Черноморского флота об этом заговорил здесь, в океане, на отдельно взятом океанографическом судне, а не на каком-нибудь общефлотском партийном активе. Почему? Хотя спросить об этом у адмирала никто из присутствующих не решился.

Потом мы увидели, что к предложению Акимова на судне отнеслись по-разному. К сожалению, нашлись и такие, кто не понял или не захотел понять, какие новые возможности использования социалистического соревнования открываются за предложением начальника экспедиции. Но те, кто видел в умной, тонкой, психологически выверенной работе с людьми главное условие результата в любом деле, сумели применить новые рекомендации. И от этого заметно выиграла творческая атмосфера в коллективе.

Походные будни шли своим чередом. И даже сознание того, что впереди ещё месяцы плавания, не оставляло возможности расслабиться хоть на денёк. Все лаборатории и посты работали беспрерывно, ходовая вахта неслась, понятно, круглосуточно. Воскресенье от всех прочих дней отличалось только тем, что утром не было доклада начальнику экспедиции в конференц-зале полным составом походного штаба, а по необходимости в это утро Акимову докладывали отдельные должностные лица в его адмиральском салоне. А ещё в воскресенье можно было перед обедом позагорать и искупаться в бассейне, который заполнялся забортной водой всего на два часа.

Самый же ожидаемый день в длительном плавании – банный. Он был днём отсчёта времени, проведённого в море и оставшегося до возвращения домой. И в дневники записывали, и между собой делились, особенно во второй половине похода: «До Севастополя осталось …надцать бань». И действительно, несколько минут горячего душа приносили желанный отдых, хороший заряд бодрости и попросту возвращали к нормальной цивилизованной жизни. К сожалению, случалось это только один раз в десять дней.