Услышал стрекот автоматов своих охранников, он замер, стиснув зубы до скрипа эмали. Решив полностью обезопасить себя, Минельский набрал номер главы Лиги Двадцати Двух, и с абсолютно хладнокровным тоном быстро оставил для него голосовое сообщение с явными нотками приказа. В пространстве, окружающем вертолёт затихли выстрелы, и вновь опустилась относительная тишина, лишь разбитое бортовое оборудование трещало искрами, и в воздухе чувствовался едкий запах дыма, палёной пластмассы и испарение топлива.

Екатерина Разумова, петляя между большими валунами и редкими деревьями, быстрым темпом двигалась в сторону дымившегося вертолёта, уткнувшегося расплющенным носом в огромный камень. Там она заметила две цели, подсвечивающиеся красным цветом.

Подкравшись к ним поближе, она выскочила из-за валуна и открыла огонь. Один охранник упал замертво скошенный несколькими пулями в голову, второй ретировался и скрылся за валуном. После непродолжительной стрельбы и он рухнул замертво, а девушка вновь ощутила на себе удары от пуль в районе груди и шеи. Они были менее болезненными, чем прикосновения крупнокалиберных пуль.

Идя к вертолёту, она вдыхала воздух через дыхательный прибор, отсекавший запах гари и дыма. Кабина была открыта, и вход в салон зиял ярким светом. Бесшумно подбежав к кабине, она прислушалась. Вдохнув и напрягая болевший пресс на животе, Разумова ввалилась в дверь, выставив оружие перед собой. Человек в сером деловом костюме сидел в кожаном кресле цвета коньяка и что-то печатал на коммуникаторе. Она его узнала. Это был без сомнения Николай Минельский. Выстрелив в сиденье совсем рядом с ним, она приказным тоном прокричала по-английски – руки вверх и без резких движений!

Доктор Николас Мердек с призрением посмотрел на абсолютно чёрный изящный по фигуре силуэт, наставивший на него пистолет с длинным глушителем. Ехидно ухмыльнувшись, он нажал пару кнопок на коммуникаторе, отправив сообщение охраннику, предавшему главу Лиги и ещё одному абоненту, который был в списке, но о реальной сути, которого он не догадывался.

Положив в карман средство связи, затем с ещё более язвительным и улыбающимся хитрой улыбкой лицом, Мердек положил руки на колени и проговорил по-английски. – Ты, американец, не понимаешь, во что ты ввязываешься. Твоему агентству не удержать меня за стеной, я всё равно окажусь на свободе. И твои боссы ничего с этим не смогу поделать.

Екатерина Разумова сильнее сжала пистолет, её мозг так хотел послать по синапсам и нервным окончанием импульс для указательного пальца. Лишь одно лёгкое и плавное нажатие, и всё, конец. Но профессиональным интеллектом она понимала, что этот человек нужен им живым. Сколько бед он причинил семьям тех российских учёных, которых он предал и которых уничтожили наёмные оперативные агенты Лиги Двадцати Двух. А сейчас он предал и саму Лигу Двадцати Двух, и её генерального распорядителя.

Прибор видения, одетый на лице, сканируя окружающее пространство в различных диапазонах, не регистрировал у Николая Минельского личного оружия, пилоты были мертвы, на территории внешнего комплекса царила тишина. Екатерина Николаевна решила сделать то, что противоречило правилам поведения и безопасности в боевых операциях, и то, чего она никогда не делала.

Но сейчас ей хотелось это совершить.

Доктор Николас Мердек сидя в ещё рабочем вертолёте наблюдал за тем, как этот неизвестный силуэт уничтожил его охрану, и воспрепятствовал его побегу, сбив единственное транспортное средство.

Нажав пару кнопок на приборе видения за ухом, Разумова сняла его одной рукой и стянула с себя бронезащитный обтягивающий голову шлем. Её собранные тёмно-каштановые волосы растрепались и рассыпались ниже плеч, красивые карие глаза сияли решительностью и хладнокровием, но в них читалась боль, в женственных уголках губ виднелась кровь, а на симпатичном загорелом молодом лице отражалась боль.