Подпрыгнув на очередной кочке, он всё же остался сидеть в кресле, пристёгнутый ремнём безопасности. Задумавшись над последним вопросом, он почувствовал, как на доли секунд сжалось сердце от боли и гнева в отношении тех, кто намеренно разжёг костёр смерти, выжигающий жизнь.

Впиваясь серыми глазами в засушливую даль и близлежащее пространство, он параллельно ощущал, как кепка, защищающая голову, нагрелась от лучей солнца. Снова захотелось пить, но до нового пункта назначения оставалось десять минут езды.

Нужно потерпеть.

Взявшись за руль второй рукой, Евгений Левицкий надавил на педаль газа ещё сильнее и стал выжимать новые километры, увеличивая скорость езды по грунтовой дороге, оставляя за собой клубы вздымающейся пыли. Ему самолично захотелось достать мозг доктора Мердека из его черепной коробки скормить биомассу, породившую этот дерзкий разум шакалам и стервятникам, которые в надежде на пищу так и шарили в здешней пустынной местности восточного региона жаркой африканской страны.

Спустя несколько минут он остановил свой автомобиль возле раскидистого дерева, на ветках которого сидела небольшая стайка птиц, сверкая глазами–бусинками на окружающий Мир, медленно идущий к вечерней обстановке.

Выйдя из автомобиля, Левицкий вновь закинул рюкзак за спину, и, взглянув в видоискатель профессионального цифрового зеркального фотоаппарат с телеобъективом собственного производства агентства Современных Революционных Технологий, сделал пару кадров дальнего плана.

Фотографии высокого разрешения из высокотехнологичного фотоаппарата по беспроводные передачи данных перенеслись на коммуникатор, расположенный в держателе на поясе. Средство связи, по установленной схеме в свою очередь, зашифровав послание, отправило его на собственный спутник агентства, в базу данных Электронного Компьютерного Существа.

Повесив тяжеленький фотоаппарат на шею, Евгений Левицкий, убедившись в том, что местность чиста, допил остатки воды из бутылки с привкусом лимона и двинулся вперёд, следуя через иссушенную пустынную местность с высохшими островками примятой травы, озираясь по сторонам. Яркий солнечный диск, висевший на безоблачном голубоватом небе, не сбрасывал мощь своего обогрева, а жаркие и суховатые порывы ветра лишь подогревали изнуряющий тело климатический фон и гоняли по округе перекати–поле.

Смотря на эфиопское тело с кожей кофейного оттенка, Майкл Кингсли крепче сжал свой пистолет и посмотрел на напарника. Тот отбирал образцы крови у другого тела, покусанного во многих местах. Странным оставалось то, что глаза у них были раскрыты и словно смотрели в бесконечность пространства и времени с отсутствием в них энергии и смысла. Ник Нортон, одетый в серые шорты до колен и однотонную рубашку с короткими рукавами закончил с процедуру отбором крови из вены у пострадавшего и положил шприц в небольшой кейс серого оттенка, напоминающий медицинский саквояж.

Их арендованный автомобиль стоял неподалёку от деревушки, состоящей из чуть больше двадцати десятков тукулей, скудных огородов и пастбищ, примыкающих к деревне. Автомобиль в любой момент был готов увезти их отсюда, но сперва нужно было закончить начатое.

Они прибыли слишком поздно и нашли здесь лишь трупы эфиопских жителей и тела тех собратьев, кто находился в промежуточной фазе трансформации. Посмотрев в красивое лицо молодой эфиопской девушке светло-синим оттенком глаз, Ник сочувственно покачал головой и обратился к напарнику.

– Будь проклят тот, кто это сотворил! Хотя от этого никуда не деться, венцом подопытных всегда останется человек, – проговорил Нортон, посмотрев на своего напарника в таких же серых шортах и однотипной рубашке. Тот сжимал пистолет и озирался вокруг.