В итоге для хирурга складывается следующая ситуация: если первым взять на операцию бесперспективного пострадавшего, то будет упущено время и возможность спасти жизнеспособного на момент поступления в клинику. Точно также если взять на операцию первым пострадавшего старика, либо ребенка, то хирург может потерять возможность спасти и вернуть в строй боеспособного и трудоспособного члена общества, что важно в условиях войны и глобальных катастрофах. Такова логика рассуждения хирурга в условиях войны и катастроф.

Итак, первой логической реакцией хирурга является спасение как можно большего количества пострадавших при минимуме затрат сил, средств и времени, что достигается оказанием первой неотложной хирургической помощи жизнеперспективным пострадавшим, причем, отдавая приоритет в равных ситуациях лицам мужского пола, а также работоспособного, боеспособного возраста.

Мы же в своем философском эксперименте создали другую клиническую ситуацию, когда одновременно в клинику поступают братья, попавшие в автокатастрофу. У одного из них необратимое повреждение голова и мозг, а у другого – такие же повреждения тела и внутренних органов. По сути, оба не жильцы. Однако, хирург решается пересадить целый мозг одного брата в целое туловище другого брата с возникновением дилеммы Кто жив, а кто мертв? «Кто где? Я – это Я или Я – это он». Идея данной дилеммы заключается в том, что люди, попавшие в сложные ситуации, обычно пытаются угадать, что будут делать другие люди. В случае дилеммы хирурга, людям будет понятно, как он поступит в той или иной ситуации. Между тем, это во многом снимет проблему морального осуждения действий хирурга через понимание вынужденной ситуации войны и катастроф. То есть, дилеммы заставят людей и специалистов пошевелить мозгами. Что делать? Кого спасать первым?

Следует подчеркнуть, что в настоящее время хирурги практически готовы выполнить пересадку головного мозга или головы в целом. Между тем, ряд морально-этических проблем и последствия такой операции совершенно не осмыслены с философской позиции. С учетом этого, мы впервые задались целью выполнить целостную реконструкцию и анализ значения темы социальных, морально-этических и правовых последствий пересадки головного мозга, причем, как с позиции гуманизма, так и с позиции трансгуманизма.

Для реализации указанной цели, на наш взгляд, необходимо было решить ряд задач, включая изучение истории, перспективы указанной операции, необходимо было охарактеризовать нынешнее состояние и будущие возможности нейротрансплантации, которую, по нашему мнению, следует расценивать как модель мировозренчески противоречивой медицины будущего. Полагаем, что исключительно важным было необходимость рассмотрения концепции «смерть личности» в ракурсе онтологического кризиса понятия смерти мозга в естественнонаучном дискурсе.

Для разрешения цели, на наш взгляд, было также важно уяснить предпосылки формирования нового понятия смерти человека как единого процесса, не расщепленного дуализмом «сознание-тело», а также осмысление проблемы идентификации личности после пересадки головного мозга. У нас не вызывал сомнение и необходимость прояснения биосоциальных проблем сетлерики. Нашу работу следует рассматривать, во-первых, как первый опыт научно-философского исследования в области теоретических вопросов, касающихся социальных последствий пересадки головного мозга, а, во-вторых, как попытку рассмотреть с точки зрения классической философской антропологии, трансгуманизма и карианства основные компоненты проблемной «сверхситуации» в трансплантации головного мозга или головы в целом.