Сделав обход и, поручив подошедшей на ферму Валентине Юрьевне провести обследование нескольких коров на мастит, Березинцев пошёл взглянуть на пастушескую лошадь Буланку, у которой минувшим днём седлом сбили спину. Его попросил об этом Зазнобин:

– …Васильич, ты там прикинь – годится она сегодня для пастьбы, или Степанушкину дать другую лошадь. Лады?

– Сейчас посмотрим… – вскидывая на плечо ремень своей сумки, Березинцев направился в конюшню.

…Лишь взглянув на свою четвероногую пациентку, он не смог удержаться от весьма крепкого «комментария». Спина бедолаги-лошади с двух сторон была сбита до крови и даже распухла.

– …Это что за дебил на ней ездил? – спросил Березинцев, увидев подошедшего к нему пастуха Гришку Степанушкина.

– Андрей Васильевич, это не я! Да, Буланка числится за мной, но это не моя работа. Я вчера был выходной, вместо меня пас Гешка Ляпухин.

Обстригая изъязвления и, обрабатывая их перекисью водорода, Березинцев проворчал:

– Нашли, кому животину доверить! Он же ходит-то, как в штаны навалявши, также и ездит. Потник, скорее всего, под седло не положил… Подпруги как следует не затянул.. Да и с седла, поди, даже по нужде весь день не слазил… Вот и причина этих болячек! Ты ему говорил, что лошади надо давать передышку, рассёдлывать её, чтобы спина просохла?

– Конечно, говорил! – Степанушкин убедительно махнул рукой. – Но он же тупой, как полено! Ему хоть кол на голове теши – всё бестолку.

– Вон, и копыта поотрастали, аж потрескались. Это уже твой «косяк». Ну-ка, давай, хотя бы, немного их обрежем. А то ещё без ног останется лошадёнка, – доставая из чехла большие щипцы для обрезки копыт, Андрей сокрушённо покачал головой. – О-о-о, смотри-ка! Да она жерёбая! Всё, Гриша, да будущего года ты на ней ездить уже не будешь. Спину подлечим, и переведём на лёгкие работы.

Слушая его, пастух огорчился.

– До будущего года?! Бли-и-и-н! А на чём мне тогда пасти? На Орлике? Он, мало того, что бегает, как будто ноги спутаны, так ещё и шуганый, до дури. Чуть-что – вбок кидается, и бежит, куда попало. Как бы шею не свернуть. Вон, помнишь же, года три назад Костя Осколин с него навернулся, руку сломал? Спасибо, ты о нём побеспокоился, а то без руки остался бы мужик!..

* * *

Нелирическое отступлениео блеске и нищете уездной медицины

…Да-а, уж, это был случай, и впрямь, из ряда вон выходящий. Как-то раз утром, придя на работу, Березинцев увидел спешащую в его сторону учётчицу МТФ Веру Осколину.

– Андрей Васильевич, а вас можно спросить? – запыхавшись, на бегу окликнула она. – Ой, неприятность у нас большая… Костя мой вчера с лошади упал, сильно ушиб руку. Ходил перед вечером в больницу, его посмотрели, дали назначения. А ему чего-то всё хуже и хуже… Руку ломит – аж глаза на лоб лезут. Он сегодня почти всю ночь не спал. Как вы думаете, что у него там может быть?

– Да, всё, что угодно… – Андрей пожал плечами. – От простого растяжения связок, до перелома костей. Ему что назначили?

– Прописали таблетки, туго забинтовали руку и велели её греть. – Вера чуть развела руками.

– Гре-е-ть?!! – Березинцева услышанное ошарашило донельзя. – Кто же греет ушибы? К ним, наоборот, холод надо прикладывать! Что за дурак делал ему назначения? Уж, не Любовь ли Борисовна?

– Нет, какой-то практикант… Или, как его там? Ординатор, что ль?.. Виктория Ивановна сейчас в отпуску, вот его и прислали вместо неё…

В ускоренном темпе сделав обход, Андрей поспешил к Осколиным. На его стук из дома вышел осунувшийся Константин. С мученической гримасой он подтвердил сказанное Верой.

– Дурдом! – однозначно определил Березинцев. – Сейчас же, немедленно гони в Кипарово, и иди прямо к хирургу. Скорее всего, у тебя перелом лучевой кости. Быстрее, быстрее, а то можешь со своей рукой расстаться.