– Александр Васильевич, извините, что беспокою, но ситуация какая-то непонятная, – мялся на пороге Охотников.

– Непонятная, будем разбираться. Проходи, садись, – предложил Первушин.

Охотников на ходу раскрыл папку, достал из нее фотографию человека в форме полковника, а потом один за другим четыре документа и принялся раскладывать перед Первушиным. Тот с любопытством наблюдал за этим действиями и, не выдержав, распорядился:

– Андрей Михайлович, присядь и объясни, что это за пасьянс?

Охотников занял место за приставным столиком и пояснил:

– Перед Вами, Александр Васильевич, один из ведущих научных работников 53-го НИИ полковник, доктор технических наук, профессор Валентин Борисович Чаплыгин.

– И что?

– Прошло два дня, как он отсутствует на службе. Дома и на даче тоже нет. Последний раз его видели в понедельник.

– Ну, мало ли что, всякое случается. Может, где загулял, – предположил Петрушин.

– На него не похоже. Чаплыгин – человек серьезный, и возраст уже не тот.

– Сколько ему?

– Скоро исполниться шестьдесят четыре.

– Да, в таком возрасте внимание женщины больше пугает, чем радует? – согласился Первушин и распорядился: – Подключай к его поиску милицию, это их компетенция.

– Руководство института уже связалось с УВД.

– Тогда окажи необходимую оперативную помощь.

– Я так думаю, одного этого будет недостаточно.

– Почему?

– Чаплыгин – ведущий разработчик программы «Ареал». А она проходит по перечню особо охраняемых секретов.

– Д-а? Так это меняет существо дела! Каким именно направлением он занимался?

– Проектирование под программу «Стелс».

– Андрей Михайлович, я пока в полной мере темой не владею, поэтому давай подробнее, – предложил Первушин.

– Программа обнаружения летательных аппаратов, изготовленных по программе «Стелс», – пояснил Охотников.

– На какой стадии находятся работы?

– Летно-конструкторских испытаний.

– И каковы результаты?

– Обнадеживающие.

– Кто, кроме нас, занимается исследованиями в данной области?

– США, Франция, Китай. По оперативным данным, помимо них, такие работы ведутся в Германии, Северной Корее и Индии.

– Со стороны их спецслужб есть интерес к «Ареалу»?

– Да, объект первоочередных разведывательных устремлений.

– Выходит с Чаплыгиным не все так просто? – заключил Первушин и затем спросил: – А как он характеризуется?

– Я в справке все отразил, – ответил Охотников и подал документ.

– Почитаю, а пока в двух словах.

– Если коротко – положительный со всех сторон.

– И это в наше время? – скептически заметил Первушин и напомнил: – Поляков тоже казался положительным со всех сторон. Негодяй! Двадцать лет работал на ЦРУ, а в ГРУ дослужился до генерала. Мерзавец, так бы и ушел на дембель с почестями, если бы не Эймс!

– Вы хотите сказать, что имеет место шпионская версия? Чаплыгин собрал материал и махнул на Запад? Это маловероятно, – усомнился Охотников.

– Ну, почему же?

– А какой смысл ему бежать? У нас вопросов к нему не было. Но если он, действительно, шпион, то мог бы дальше спокойно сливать информацию и жить в свое удовольствие.

– Хорошо, оставим эту версию в стороне, – не стал спорить Первушин и задался вопросом: – В таком случае, какие есть другие?

– Бытовая.

– Покончил жизнь самоубийством?

– Не думаю. Чаплыгин был жизнелюбивым человеком, что исключает самоубийство, – отверг эту версию Охотников.

– Андрей Михайлович, не будь так категоричен. В той обстановке, что имеет место в 53-м НИИ, и жизнелюбец полезет в петлю.

– Александр Васильевич, но его лабораторию реорганизация не затронула. Да, есть задержки в финансировании работ, но они не критические.

– Андрей, а тебе в голову не приходило, что его могли убрать завистники. Тема, которой занимался Чаплыгин, как ты говоришь, очень перспективная, а значит, денежная.