В России такого, как ты, ещё не было.
А на нашей Матушке Земле?
Раз поднялся, не лезь ещё выше.
Не упомянул моего имени, значит, меня не касается.
Всех касается, Йонас, даже и тебя.
Вот это да
Если дело, Йонас, имеешь с немцем,
Вспомни, что они натворили.
Но наши их притормозили, победили.
Не ваши, а русские, ваших вообще бы не было.
Неужели так бы и было?
Не веришь в Бога – поверишь в чёрта.
Верь не верь, но и теперь живут несправедливо.
Ты, Йонас, прав, живут не только что несправедливо,
Но и стыдно, и безнаказанно.
Значит, ТЫ не в силах нас наказать.
Тебя, Йонас, уже не могу, а других накажу.
Ты МНЕ помог, и Я тебе помогу.
Когда пишешь, Йонас, не думай.
Стараюсь, но иногда думается.
Думать надо всегда, когда что-нибудь делаешь.
А когда кушаешь?
Когда кушаешь, уже не плюёшь, а жуёшь.
Неприлично, но спрошу. А когда ср…?
Тогда куришь и плюёшь.
А если рядом и ванная? Тем более не надо на пол.
Но я смотрю, ТЫ не против курева.
А разве ты МЕНЯ видишь?
Да нет, слово вылетело как голубь.
Разве Я, Йонас, тебя не предупреждал?
Думать надо, когда дело делаешь, а не тогда,
Когда пишешь и с Богом говоришь.
Но я язык ТВОЙ тоже не слышу.
Я языка не имею, Я лишнего не болтаю.
Я это уловил, даже усвоил.
Но я чую, что я мирно живу с ТОБОЙ.
Потому, что ты, Йонас, свой, не чужой.
А много таких, как я? Ты, Йонас, единственный.
Вопрос с недопониманием
Мне краснеть или белым быть?
Чёрный никогда не станет белым, а наоборот – пожалуйста.
ТЫ не так понял, себя хвалить неприлично.
Ты, Йонас, прав, но ты пишешь на «отлично».
Вот и вспомни, как писал, когда в Сибири был.
Стыдно вспоминать, но я думаю, что ТЫ
Тогда мне ум притормозил или укоротил,
И знаю почему. Дальше Сибири везти уж некуда,
Значит, Сталин на месте и расстрелял бы.
Одним дураком меньше или больше, разница мала.
Значит, не ТЫ сотворил меня, да и других?
Стараюсь изо всех сил, но ты, Йонас, попробуй
Хотя бы из осла сделать верблюда.
Надо их скрестить, может, ишак получится.
А разве, Йонас, крещение помогло?
И я так точно думаю, как ТЫ.
Ты, Йонас, уже иначе не можешь думать.
Но думать, как они думают, меня никто не заставит.
А знаешь, Йонас, почему так есть?
А чёрт его знает. Не обижайся, это с привычки.
Подходит время, Йонас, что белым не помогут и спички.
А чёрным, а узкоглазым, а серокожим?
Как быстро, Йонас, забыл, наоборот, никак не в рот.
Так Богу, а ещё и Всевышнему, так обсуждать неприлично.
Но как, Йонас, это приятно.
Так ТЫ даже за чёрный секс?
Я, Йонас, за любовь и справедливость.
Так какая справедливость, если мы чернеем?
Бумеранг сработал, черти МНЕ не нужны.
Так это же дискриминация!
Ты, Йонас, прав, это уже другая нация.
Или я дурак, или что-то тут не так.
Доказать не могу
А может, всё-таки душа чернеет, а не мы?
Раз душа чёрная, скорлупа не имеет значения.
А женщинам всё равно, главное, что им хорошо.
Вам, Йонас, теперь только секс да бабки.
Да без баб какой там секс!
Я говорю, баксы, доллары, евро.
А евреи тут при чём, они тихо живут.
Ты, Йонас, видимо, газет не читаешь, да и телевизор
не смотришь.
Газету точно не читаю, а клипы во сне вижу.
Что-то, Йонас, Я тебя не слышу.
Неужели я буду писать и кричать, что жена подумает.
А твоя жена, Йонас, вообще не думает.
Но она вроде меня любит, еду готовит.
Вы, Йонас, ровно как свиньи, вам только еда,
Не будете думать, как жить, – станут холода.
Значит, мы по хорошему пути, мы больше газа.
Я твой юмор, Йонас, понимаю, но и ты МЕНЯ пойми.
Нам трудно понять ТЕБЯ, если бы ТЫ был ну как живой,
Например, как Наполеон, или даже как я, мы бы поняли ТЕБЯ.
Я, Йонас, мысль уловил, и оно сбудется.
У нас признают только после смерти.
А тебя, Йонас, признают раньше времени.