– Что будет уважаемый? – к Якобу подскочила разносчица, видимо дочка хозяйки. Молоденькая, пухленькая, как раз во вкусе Якоба. Правда, неприятно напоминает проказливую Хильду, но что ж теперь, и на девушек не смотреть? Они все на Хильду похожи.

– Пиво… И мясо.

В очаге в углу зала потрескивал огонь, приятно пахло мясом и пивом, тихо разговаривали и стучали кружками посетители, сновала туда-сюда разносчицы, протирала стойку полотенцем хозяйка. Якоб оторвал зубами кусок сочного прожаренного мяса с шампура…

– Что за вонь!

В распахнутой двери стоял… стояло… стояла…

Девушка.

Или нет?

Вошедшая не походила ни на Хильду, вообще ни на одну знакомую Якобу женщину. И вообще на женщину не очень.

Девушка была худа, как будто ее не кормили последний месяц: узкие бедра, тонкие ноги, талия толщиной чуть ли не в руку. И при этом – большие груди.

И ярчайше-рыжие волосы, не пристойно спрятанные под чепчик, а огненной гривой разметавшиеся по плечам.

В зале наступила мертвая тишина.

Ладно внешность, болезни и не так обгладывают людей. Одежда.

Черная кожаная куртка, плотно обхватывающая те самые груди. Высокие сапоги на каблуках. И главное, штаны.

Ноги девушки были бесстыже одеты в черные кожаные штаны, так плотно облегавшие, что она казалась голой.

Народ замер. В таком виде на люди могла показаться только сумасшедшая.

Или дворянка.

Тут главное – не ошибиться.

Девушка зашагала к стойке, стуча каблуками сапог по доскам пола. И каблуки не широкие, устойчивые, а высокие, тонкие, как гвозди, блестящие сталью.

«Как она на них ходит? – озадачился Якоб. – Это ж все равно как акробат на ходулях на сельской ярмарке…»

Наверное, он слишком задумался и не успел отвести взгляд от сапог. Девушка, проходя мимо, резко повернулась:

– Ты чего на меня уставился? Ноги понравились?

По залу прошелестел облегченный вздох.

Не дворянка.

Если дворянина узнать легко – у него на бедре всегда висит шпага, то с дворянками сложнее. Попробуй отличи, высокородная обедневшая баронесса перед тобой или просто хамоватая крестьянка. Хотя на самом деле очень даже просто.

Дворянка никогда не обращает внимание на простолюдинов.

И уж тем более не станет обращать внимания на какие-то взгляды.

Для настоящей дворянки простолюдины все равно что животные. Многие из них преспокойно переодевались перед слугами, рассуждая: «Вы же не будете стесняться своей собаки или коня? Почему же к слугам нужно относиться, как к людям?»

– Ну? – рявкнула девушка, наклоняясь к Якобу. – Отвечай!

И еще одно. Дворянка не станет кричать, чтобы доказать свой статус. Он ей и так известен и доказательств не требует. Кричит только тот, кто не уверен.

– Понравились ноги? – издевательски спросила девушка, глядя прямо в глаза парню.

Странные глаза. Светло-сиреневые, прозрачные, ясные…

У людей таких не бывает.

– Нет, госпожа. – Якоб наклонил голову.

– Что? Тебе не понравились ноги? Хочешь сказать, у меня они некрасивые?!

– Нет, госпожа.

Остальные крестьяне оживленно шевелились, наблюдая округлые ягодицы девушки. Кто-то из тех, что помоложе, даже, судя по всему, намеревался подойти и познакомиться, чтобы лично убедиться в приятности и упругости выставленных напоказ округлостей. Насиловать, конечно, никто не станет, все-таки трактир и разбойничий притон – не одно и то же, но пригласить за стол, угостить кружкой-другой, невзначай потискать… Она же сама выставляет все напоказ – значит, не против. Не так ли?

Якоб смотрел в стол.

Если что-то выглядит слишком доступным – значит, ты чего-то не знаешь.

Если в незнакомом городе ты обнаружил возле колодца на центральной площади ничем не прикованный и никем не охраняемый ковшик из чистого золота – не торопись с радостными возгласами прятать его за пазуху. Люди здесь не глупее тебя, и раз до сих пор ковшик никто не унес, значит, и тебе не стоит этого делать.