Мать отвечала на вопросы коменданта подробно, и Натали вдруг поняла, что вся эта светская болтовня – для Мити, ответом на его жадный тоскливый взгляд. И ещё поняла, что другого шанса поговорить им не дадут – генерал сидел за столом, откинувшись в кресле, обхватив мясистыми пальцами чашку чая, и явно не собирался никуда уходить.

– Я понимаю, ваше превосходительство, вы не можете обсуждать такие вещи, но могу ли я надеяться?.. Ведь мой сын невиновен, он всегда почитал Его Императорское Величество и ни в каких беспорядках не участвовал! – голос матери дрогнул, и она неловко, со звоном, опустила чашку на блюдце. – Правда, Дмитрий? – она умоляюще посмотрела на сына.

– Да, maman, я говорил об этом следствию.

– Дело в том, уважаемая Наталья Ивановна, что я действительно не знаю, как будет определена участь моих подопечных, – генерал улыбнулся, но улыбка вышла неприятной. – Лично мне кажется, что вы правы, и этот интеллигентный молодой человек не способен ни на какой бунт. Но всё решают другие, более компетентные лица. Подождите немного, я думаю, через неделю-две мы всё узнаем. А сейчас, боюсь, наше время вышло, пора прощаться.