Крылов слыл прирожденным сыскарем. И если бы его лишили любимого занятия, то он наверняка засох бы от тоски, как это бывает с деревом, лишенным питательных соков. Полковник производил впечатление человека великодушного, где-то даже доброго, чему в немалой степени способствовала его полнота, которая делала его похожим на детскую плюшевую игрушку. Но в действительности полковник имел очень сильный характер и порой смотрел на сотрудников таким буравящим взглядом, как будто намеревался проделать каждому дыру во лбу.

Михаил невольно поежился.

– Я опросил всех свидетелей… Вернее, тех, кого возможно было опросить за это время, – невольно поправился он, заметив, как складка между бровями полковника заметно углубилась. – Предположительно убийца был одет в темно-серую куртку. На голове черная вязаная шапочка, лицо он обмотал зеленым шарфом. Так что рассмотреть его никто не сумел. Опять же предположительно он немного выше среднего роста… Хотя все это условно… В обоих случаях его видели мельком две пожилые женщины. Это очень ненадежные свидетели. Сегодня они говорят одно, завтра – совершенно иное… Но то, что действовал один и тот же человек, не вызывает никаких сомнений. Выстрелы были произведены в правый висок и с очень близкого расстояния. Калибр пули такой же, как и в других случаях.

– Зацепки какие-нибудь конкретные имеются? Друзья, круг знакомых? Может быть, убийцу и жертв что-нибудь связывало?

– Эту линию мы тоже прорабатываем, товарищ полковник. Жертвы не были даже знакомы. Жили в противоположных концах города, совершенно разный круг общения. Женщина, как нам удалось выяснить, занималась антиквариатом. Мужчина, убитый в Медведкове, бывший офицер десантных войск, подавшийся работать у бандитов. Его интерес к антиквариату носил, гм, специфический характер. Собирал дань с антиквариатчиков…

– У них были при себе деньги?

– Скорее всего, – ответил Михаил.

– Деньги обязательно должны были быть, – согласился Крылов. – С точки зрения преступника, любой антиквариатчик – идеальная жертва. Народ в основном интеллигентный, мягкотелый.

– Так точно, товарищ полковник, это не банк грабить, где могут башку прострелить, а потом у антиквариатчиков при себе всегда имеется несколько тысяч долларов. Из-за такой суммы можно пойти на риск. Оружия при себе они не имеют, таких потрясти – все равно что яблоню.

– А что ты скажешь по поводу убийства «кассира» – рэкетира? Мужик был сильный, не робкого десятка. Думаешь, легко застать такого врасплох? Да и другие были такие же…

Михаил пожал плечами:

– Очень напоминает вызов ворам. Пойти на такое мог только законченный отморозок. Ведь его будем искать не только мы, но и братва, что куда для него опаснее. Если они найдут его раньше нас, то мгновенно упакуют в деревянный бушлат.

– Ничего не изменится, даже если мы опередим Варяга, – буркнул Крылов. – Беспредельщика прирежут после ареста где-нибудь, в следственном изоляторе, на зоне. И все-таки ловить его нам. Где? Как?

– Похоже на то, что преступник имеет в среде скупщиков антиквариата своего информатора, – осторожно предположил Михаил.

– Не исключено, – охотно согласился полковник. – И обрати внимание, майор, на кассира он напал не где-нибудь на дороге, а в его собственном подъезде. В это время человек расслабляется, потому что пришел домой. А здесь для него, оказывается, заготовлен сюрприз в виде нескольких граммов свинца в голову.

В руках у полковника была красивая шариковая ручка, которую он то и дело переворачивал. Ручка обладала интересной особенностью – стоило ее слегка наклонить, как крохотная девушка, спрятавшаяся в толще прозрачного пластика, лишалась лифчика, при более сильном наклоне дело доходило и до узких трусиков.