Шестой этаж, лифта нет, старый дом, возможно шведский с витиеватыми лестницами, высокими потолками и широкими лестничными площадками. В самой квартире атмосферу старины бережно сохранили, стены так и дышали легкими прошедших дней. Даже пыль стояла в воздухе, будто бы с тех самых дней, уже много столетий в одном и том же положении. Она медленно стекала вверх по проникающим в комнаты солнечным лучам и исчезала в темных углах высоких потолков.

Я лежал на кровати и представлял, как в этой комнате под звуки старинного вальса танцуют призраки в красивых, но слишком уж замысловатых костюмах своих и кружась проходят сквозь стены и устремляются в сторону заката.

Я вернулся в эту квартиру спустя десятилетия вместе с ее владельцем.

– За сколько вы готовы продать мне ее? – спросил я, не придавая особого значения цене.

– С учетом нынешних цен на недвижимость, – начал нудно продавец, и я понял, что он так скоро не закончит – да и доход она мне приносит хороший.

– Давайте ближе к делу, я тороплюсь, – перебил я, чувствуя, что он будет продолжать и не остановиться сам по себе.

– Пятнадцать миллионов, мне кажется это хорошая цена.

– По рукам.

Спустя время, когда мы уладили все вопросы оформления, я зашел внутрь своих владений с несколькими ведрами краски разных цветов. Я помнил эту квартиру, я помнил все, что в ней происходило и действительно видел призраков, но не танцующих вальс. Эти призраки с унылым видом ходили из угла в угол, смотрели на меня и будто бы чего-то ждали. Они никуда не исчезали и не растворялись в закате. Все это время они были со мной, были заперты во мне и избавиться от них в своей глухой лесной избушке я не мог. Я должен был найти каждого из них и уничтожить, стереть из памяти.

Я вскрыл банки с краской и широкими мазками начал красить стены, пол и потолки, пытаясь закрасить все то, что сидело в моей голове годами. Спустя время комната обратилась в пестрое убожество. Я окинул ее взглядом и подумал: “Здесь не могло произойти ничего прекрасного”. Я вышел на улицу, залез в машину и поехал в свою лесную избушку. На выезде из города я закурил. Если не поможет, то я спалю ее дотла.

Я установил клетки двумя рядами по пять штук в каждом. Между решетками, условно посередине стоял столб с креплениями в виде цепей и кандалов. За ними я мог спокойно наблюдать с небольшой площадки огороженной решетками. От пола до площадки было метра два с небольшим, и они соединялись лестницей, поднимающейся и опускающейся движением механизма. С площадки я поднимался вверх по настенной лестнице, открывал люк, плотно его закрывал и оказывался в небольшом подвале, который служил связующим звеном между жилыми помещениями и темницей в самом низу. Все было готово и оставалось только найти будущих узников созданной мною тюрьмы.

Я не считал сколько времени прошло, возможно год, а может и больше, это не имело никакого значения. Важным было лишь ровен ли стык пола со стеной и насколько прочны решетки в клетках, возможно ли вскрыть замок, можно ли будет как-то выбраться из кандалов на столбе? Я проверял каждую мелочь, каждую неровность.

Самым сложным будет найти их. Найти и схватить.

Я поехал в Выборг и провел там целые сутки, приводя себя в порядок. Обновил гардероб, побрился, постригся и поехал в Петербург.

Всем известны эти злачные места на Думской и вокруг Сенной. Эти отвратительные заведения, на пороге которых можно увидеть валяющихся без чувств людей со следами рвоты на одежде. Побитые, с взъерошенными волосами, пьяные и одурманенные бродят по тесным улочкам эти сомнамбулы, врезаются друг в друга, что-то мычат, дерутся и расползаются в разные стороны. Среди них бродил и я, пристально выбирая свою жертву.