– Давай, лейтенант, выпьем за встречу. – Он плеснул водки в стаканы. – Нам есть, что вспомнить.

– Есть, сержант. За армейскую дружбу. За нас с тобой. За то, что живыми вернулись.

Мы выпили, закусили. Живительное тепло тут же разлилось по жилам, сняло стресс.

– Выкладывай, лейтенант, что там у тебя за проблемы.

И я выложил. Всё, как есть. Выбора у меня не было. Мне нужно было кому-то всё рассказать. Киселёв был как раз тот человек, который понял бы меня с полуслова. И которому бы я мог доверять. Нет, это не было просто желание выговориться, облегчить душу, разделить бремя ноши с товарищем. В этом визите у меня была своя корысть. Олег был мне нужен.

Он молча курил и пережёвывал услышанное. Я тоже курил, уже третью. Как не верти, а на душе, действительно, стало легче.

Тут зазвонил мой мобильник. Вера.

– Что случилось, Ванюша? Ты куда пропал?

Я был совершенно не готов отчитываться перед ней.

– Ты, главное, не волнуйся, Верочка. Приеду – всё расскажу. Есть кое-какие проблемы, но это не по телефону. О’кей?

Она какое-то время молчала.

– Ты в порядке? Можешь говорить?

Я улыбнулся.

– Могу, конечно. Со мной всё в полном порядке. Всё, даю отбой. Жди. Скоро буду.

Я сунул мобильник в карман.

– Не уверен, – подал голос Олег.

– Что – не уверен?

– Не уверен, что всё у тебя в порядке, лейтенант.

– Не драматизируй, сержант.

– Ладно, проехали. Это та самая папка?

– Она.

– Ну и что ты от меня хочешь, лейтенант?

– Помощь твоя нужна, Олег. Подержи эту папку у себя, до завтра. Понимаешь, не могу я с ней домой заявиться.

– Что, жена не пустит?

– Нет, не то. Вера-то у меня как раз с пониманием. Тут другое. Не хочу, знаешь ли, иметь её у себя, когда ко мне отморозки те нагрянут. А они нагрянут, это как пить дать.

Олег кивнул.

– Нагрянут. Будь спок, лейтенант. Уж я-то их знаю.

– Вот и я о том. Ну что, Олег Киселёв, не откажешь своему бывшему командиру?

– Бывших командиров не бывает. – Олег хлопнул ещё один стопарик; я больше не стал. – Не откажу, лейтенант. Папку-то полистать можно будет?

– Так разве ж тебе запретишь, – я рассмеялся. – Листай, но только чтоб ни одна живая душа…

– Не дурак, понимаю. Может, останешься, а, лейтенант? Побазарим, старое вспомним, водочки попьём? Да и безопаснее здесь.

Я категорически замотал головой.

– Спасибо, сержант, в другой раз. Домой надо: жена, сын. Мало ли что может случиться.

Он кивнул.

– А вот у меня нет жены. И сына. Ладно, всё это лирика. Давай документы – и адью.

Я передал ему красную папку и собрался было уже уходить, как в соседней комнате послышался какой-то шум. Я с опаской воззрился на Олега.

– Что это там?

Он усмехнулся.

– Да это Сашок. Не дрейфь, лейтенант, он тоже из наших. Сто пудов, не проболтается. Знаешь, почему? А потому, что немой.

– Кто такой?

– Я же сказал – из наших. Лучшей рекомендации не бывает. Да вот, кстати, и он сам.

Я резко обернулся. В дверном проёме стоял молодой пацан лет двадцати двух – двадцати четырёх, коротко стриженный, в тельняшке, с порожней бутылкой из-под пива в руке.

– Проходи, Сашок. Знакомься, это мой командир, лейтенант Иван Рукавицын, вместе «чехов» лупцевали в первую кампанию. А это – Александр Куликов, безвестный герой необъявленной войны. Отличный парень, только непутёвый.

Мы пожали друг другу руки. Пятерня у него была тёплая, крепкая, мозолистая – хорошая пятерня. Вот только улыбка, которой он сопроводил рукопожатие, показалась мне несколько странной. Какой-то кривой, похожей на нервный тик.

– Садись, Сашок, за стол, – пригласил его Олег. – А я пока лейтенанта провожу.

Мы вышли в прихожую. Я всё ещё находился во власти сомнений.