Я молча разлил. Мы выпили.

– Вот так он до первопрестольной и добрался. Здоровье уже здесь, в Москве, восстановил, почти полностью. Сам, без всяких там докторов. А спасли его молодость, уникальная живучесть, большой запас жизненных сил и могучий организм. Немота вот только не прошла, да двигается он несколько странно, зато силы былые вернулись, качества бойцовские, профессиональные навыки. Да и с головой у него всё в норме, можешь мне поверить. Если бы мне позволили вынести врачебный вердикт, я бы сказал только одно: адекватен. Проблема в другом: если его найдут, за дезертира запросто сочтут – ведь документы его в части остались, никто его со службы не отпускал. До сих пор, небось, в «сочах» значится, а это, согласись, трибунал. Вот потому и держу его на полулегальном положении, от греха подальше. И знаешь что ещё. – Он понизил голос. – После того удара по голове что-то там у него в мозгах включилось, что у обычного человека выключено: он стал чувствовать приближение опасности. Ведь давно уже известно, что травма головы может пробудить в человеке экстрасенсорные способности. Здесь как раз тот случай. Вот он сейчас спит без задних ног, – Олег кивнул на верхнюю полку, где безмятежно похрапывал Сашок, – но стоит только замаячить какой-либо опасности, неважно какой, он тут же будет на ногах, уж извини за каламбур. Так что можешь, лейтенант, расслабиться: пока Сашок спит, нам ничего не грозит. Такой вот парадокс.

– Жаль парня, – искренне посочувствовал я.

История, рассказанная Олегом Киселёвым, оказала на меня угнетающее действие. А ведь это только одна история из тысяч подобных. Хотелось как-то развеяться. Я достал пару сигарет.

– Пойдём, что ли, покурим? – предложил я. – В тамбур.

Олег кивнул. Я вынул из сумки красную папку и сунул её за пояс, прикрыв сверху свитером. Теперь можно и на перекур.

Было около полуночи, немногочисленные пассажиры давно рассредоточились по своим купе и видели уже седьмые сны. Одни мы, как лунатики, толкались в тесном прокуренном тамбуре. Выкурили по сигарете, потом ещё по одной. Мысли переключились на события ушедшего дня.

– Одного я никак не могу понять, – сказал я, напрягая извилины, – как этот Пастухов пронюхал, что папка у меня? Откуда он вообще о папке узнал?

Олег пустил струю дыма из ноздрей и задумался.

– Не нравится мне его упоминание о ФСБ. Как бы это не оказалось правдой. Я имею в виду его причастность к Конторе. Если, как ты говоришь, он находился у них в разработке, то так запросто они бы его не выпустили.

– Думаешь, вербовка?

– Похоже на то. Прижали к стене, пригрозили хорошим сроком, потом предложили работу. Чёрную, в грязи копаться. Стандартный алгоритм.

Я кивнул.

– Была у меня такая мысль.

– Да и о папке он мог узнать только там.

– Или от тех, кто преследовал нас с майором Куценко, – заметил я.

– Логично. Тогда возникает вопрос: кто эти люди? кто за ними стоит? на кого работают? Уж слишком хорошо они осведомлены. А потому опасны. И если уж за твоей хатой кто и установил наблюдение, то только они. Больше некому.

– Согласен. За сутки они вполне могли обнаружить мою брошенную машину и определить владельца, даже если та и без номеров. По заводскому номеру на двигателе, или ещё как, не знаю. Но это реально.

– Вполне, – согласился Олег, но тут же сам себе возразил. – Однако слежка – это не их стиль. Обычно бандиты прут напролом, берут силой, грубо, нахрапом. Если бы они были уверены, что папка у тебя в квартире, церемониться бы не стали. Вломились бы и взяли то, что им нужно. И оставили бы только труп остывать. Твой, лейтенант.