Тамара Михайловна плохо выглядела, у неё была открытая рана. Владимир начал рвать какие-то тряпки, найденные тут, делая тугую перевязку.

– Её укусили? – спросил Никита.

– Они не кусаются, – сухо ответил Владимир.

Мужчина закончил перевязку и протянул женщине бутылку с мутной жидкостью.

– Выпейте это, – проговорил он.

Она молча взяла бутылку и сделала несколько глотков, потом закашляла.

– Что это? – шёпотом спросила она.

– Судя по всему, самогон. Выпейте ещё.

Женщина послушалась и сделала ещё несколько глотков, на этот раз уже не кашляя. А потом она начала плакать. Плакать и плакать. Владимир обнял её, молча поглаживая по спине.

Так продолжалось довольно долго, пока не подошёл Лёня и тоже обнял её.

– Не плачьте, – сказал он, – Мама говорит, что слезами горю не поможешь.

Но после этих слов она разрыдалась ещё больше. Владимир ни один раз протягивал ей бутылку и каждый раз она пила. В итоге женщина просто уснула в его объятьях. Мужчина аккуратно положил её на солому и пальцем у рта показал остальным, мол, тихо.

– Что там произошло? – прошептал Никита, – И как Вам удалось выжить вообще? Ведь их было так много.

– Сейчас всё расскажу. Вы уже поели?

– Да, – тихо ответил Лёня, – Было очень вкусно, спасибо. Вы купили всё это в магазине?

– Нет, Лёня, я взял это в погребе.

– А это Ваш погреб? Мама говорит, что чужого брать нельзя.

– Твоя мама совершенно права, – ответил, улыбаясь, мужчина, – Я лишь одолжил продукты на время. А когда всё закончится, обязательно верну их на место.

– А разве так можно? – не унимался мальчик.

– Иногда можно.

– Правда?

– Да, Лёня. Давай с тобой поступим следующим образом: я приоткрою немного дверь, чтобы света было достаточно, а ты порисуй немного. У тебя есть карандаши и листик?

– Но я не брал альбом, у меня нет сегодня рисования. То есть, вчера не было.

– Не страшно, сегодня ты можешь порисовать в какой-то тетради, или на отдельном листике. Хорошо?

Мальчик кивнул.

– Отлично, а мы пока с Никитой поговорим, хорошо?

Лёня снова кивнул и тут же, вытащив из портфеля карандаши и чистую тетрадь в клеточку, принялся что-то рисовать.

– Рассказываю…, – начал Владимир.

Дальше мужчина рассказал, как чудом выбрался из авто, отбиваясь от нападавших на него обезумевших людей, как бежал потом по улице, как увидел эту лестницу на чердак и сразу сообразил, что именно там можно будет спастись. А потом забрался наверх и поднял лестницу.

– Мне просто очень повезло, что они не догнали меня. Какое-то время эти существа кружили вокруг дома, – продолжал Владимир, – Но потом куда-то исчезли. Сразу все. Они действуют слажено, словно ими кто-то управляет, но быстро теряют интерес, как будто у них короткая память, или считают, что можно найти другую жертву или в другом месте, не знаю. Но всё это как-то….

– Странно? – предположил Никита.

– Да. Необъяснимо. Ничего не могу понять – что же могло произойти с людьми?

Дальше Владимир рассказал о своём набеге к погребу за едой. Как пытался взломать и попасть в дом, но у него ничего не вышло по-тихому, а шуметь не хотелось.

– А что было в Доме Культуры? – спросил Никита.

– Там…, – Владимир сделал глубокий вдох, – Когда я пришел, всё уже было кончено. Тамара сидела возле бездыханного тела своей дочери, держа её голову у себя на коленях. Когда я её окликнул, она даже не обернулась, продолжая гладить лицо девочки и петь ей колыбельную, представляешь?

– Жуть, – протянул Никита и взглянул на спящую женщину.

– Я долго уговаривал её пойти с нами, говорил, что она очень нужна Лёне, что без неё нам не справиться, но она никак не реагировала. А когда помог ей подняться, увидел, что она серьёзно ранена. Причин ранения мне так и не удалось выяснить. Но очевидным остается тот факт, что Тамара потеряла много крови, и я не уверен, сможет ли она пойти с нами. Но не оставлять же её там?