– Вы не знаете, сколько это может продлиться, мессир? – спросила Кассандра, осушив чашу одним залпом.

– Боюсь, что сроки может озвучить только барон, а он не давал на этот счет никаких комментариев. В любом случае, не думаю, что наш правитель позволит себе держать свою драгоценную жену в таких условиях дольше, чем это будет необходимо.

– Хорошо. Я вообще не могу выходить?

– К сожалению, так. Необходимая комната для гигиены у вас в покоях имеется. Еду вам будет приносить Сенка. Она же, под присмотром моих гвардейцев, сможет покидать ваши покои и возвращаться в них. И, если вам что-то потребуется, отправляйте ее ко мне со своими просьбами, замечаниями и жалобами. Я все буду передавать мессиру Оукману, а если вдруг выйдет, то и самому барону.

– Что ж, любезный рыцарь, я благодарю вас за все. У меня нет выбора, и я должна подчиниться. Это мой долг! – торжественно произнесла баронесса. – А теперь, Сенка… Так тебя, кажется, зовут? Подавай завтрак. Я так и не поела, и я голодна. Мои предпочтения, я думаю, выяснишь сама. Мои повара не немые.

– Как прикажете, ваша светлость, – приятным голоском откликнулась Сенка и собиралась уже было направиться исполнять поручение, но за дверью послышался какой-то шум. Сначала не очень громкий, потом он стал нарастать. Со временем стали отчетливо слышны крики, ругательства и грохот. Даже выстрелы. Кто-то сражался.

– Двое за мной! Остальные охраняют покои ее светлости, как и было приказано. Позже пришлю пополнение, – мессир Тадеуш Варга кинулся к выходу, выхватывая меч. У двери он неожиданно остановился и развернулся к баронессе. Безо всякой любезности и учтивости он очень спокойно, с почти явной угрозой в голосе, произнес: – Ваша светлость, я напомню вам один раз и только сейчас. Сенка – моя служанка, и я вам ее не дарю, и не продаю. Не забывайте этого и помните о том, что доброе и любезное отношение к людям – прекрасная добродетель.

Старший капитан и его бойцы поспешно исчезли, захлопнув за собой дверь. Леди Вук услышала звук щелкнувшего замка.

Джон Вук, в присутствии собранных друзей, и, в то же время, бесшабашных наемников, успокоенный мачехой, вскоре действительно решил, что опасаться ему нечего. И, как человек, по натуре, любящий отдохнуть и провести время праздно, повелел подать побольше различных яств и, особенно, напитков, стирающих грань между реальностью и фантазией.

В тот самый момент, когда фантазировавшие чудаки поднимали очередной тост, и явился генерал Оукман со своими людьми.

– Мессиры, я имею огромную просьбу соблюдать всем спокойствие и выслушать приказ барона и правителя этих земель, его светлости Аластора Вука! – громогласно продекларировал генерал.

Сказать, что первый наследник и его прихвостни были удивлены – это не сказать ничего. Покои Джона Вука превратились в музей восковых фигур. И фигур этих, не считая бойцов командующего Особой гвардии, было двенадцать. Зрелище было достойно Главной книги притч Всемогущего. Но никогда эта история не украсит собой страницы святого писания. Первым опомнился сам первенец Аластора Вука-старшего. Разгоряченный спиртным, он воскликнул:

– Что вам нужно, отребье? Вы не запамятовали, что это покои первого наследника?

Молчание было ответом. После чего мессир Оукман продолжил:

– Наш досточтимый правитель повелевает вам, благородный наследник, и вашим людям, выполнить его волю. Воля же его заключается в том, что необходимо оградить вашу милость от коварных помыслов врагов дома Вуков и, соответственно, вверить свою судьбу тем, кто создан для того, чтобы этот дом защищать. Посему я, генерал Особой гвардии Логан Оукман, повелеваю: всем немедленно покинуть это помещение, дабы обсудить с первым наследником частные вопросы его безопасности и сообщить ему приватные распоряжения его отца.