Как только она заработала, все кинулись прочь. Вы бы тоже побежали, услышав эту штуку. Визжалка издает жуткие звуки, по мощности равные грохоту землетрясения. В слышимом диапазоне – словно нож по стеклу, а ультразвуки порождают панику и ощущение неминуемой смерти. Совершенно безвредно, но эффективно. По опустевшей улице я подошел к подъехавшей машине. Голова слегка гудела от ультразвука, просочившегося сквозь затычки. Я плюхнулся на сиденье и с удовольствием расслабился. Анжелина погнала машину по улице.

– Все прошло гладко? – не отрывая глаз от дороги, спросила она и лихо свернула за угол.

Вдали завыли сирены.

– Гладко и мягко, как касторка под хорошее пирожное…

– Твои сравнения оставляют желать лучшего.

– Извини. Что-то желудок с утра расстроился. Зато теперь денег в карманах – девать некуда.

– Вот здорово! – От радости ее носик очаровательно сморщился.

Бесподобная улыбка. Мне страшно захотелось ее поцеловать, но пришлось сдержаться, чтобы не отвлекать от дороги. Я бросил в рот жевательную резинку – очистить зубы – и принялся снимать грим.

Машину тоже надо было преобразить. Анжелина свернула в тихий переулок, где не было ни души, припарковалась и нажала на кнопку.

О, техника может творить чудеса! Номерной знак перевернулся, но это так просто, что и говорить не стоит. Как только брызнули тонкие струйки каталитической жидкости, Анжелина включила дворники. Голубая краска превратилась в красную. А верх машины стал прозрачным – теперь мы сможем наслаждаться окружающими видами. Бесследно растворились и исчезли накладки под хромированный металл – от этого изменился тип машины. Когда процесс закончился, Анжелина медленно тронула автомобиль в ту сторону, откуда мы примчались. Ее рыжий парик и мои гримировальные принадлежности исчезли в бардачке. Мне пришлось подержать руль, пока она надевала огромные солнечные очки.

– Куда едем?

Навстречу, визжа сиренами, пролетело несколько полицейских машин.

– Я думаю, к морю. Солнце, воздух, пляж и все такое. Полезно и приятно.

– Чересчур полезно, ты не находишь? – Она с довольной улыбкой похлопала себя по округлившемуся животу. – Шесть месяцев, седьмой пошел, куда уж мне резвиться! Кстати… – Она метнула на меня быстрый взгляд и опять сосредоточилась на дороге. – Ты обещал, что у меня будет медовый месяц, как у всякой порядочной жены.

– Любовь моя, – проникновенно начал я, взяв ее руку, – при первой же возможности. Честной женщины мне из тебя не сделать – учитывая склад твоего ума, – но обещаю на тебе жениться и надеть роскошное…

– Ворованное!

– …кольцо на этот нежный пальчик. Это я обещаю. Но как только мы попытаемся зарегистрировать свой брак, как только наши данные попадут в компьютер – игра кончена. Наш отпуск тоже.

– А ты будешь повязан на всю жизнь. Лучше уж я тебя сейчас охомутаю, а то потом с таким животом мне будет не с руки за тобой гоняться. Сейчас мы пообедаем на побережье и целый день будем наслаждаться свободой. А утром, сразу после завтрака, поженимся. Обещаешь мне это?

– Есть только одна проблема…

– Обещай, Скользкий Джим, я тебя знаю!

– Слово даю, вот только…

Она резко затормозила. Мне в лицо уставился мой собственный безотказный 75-го калибра пистолет. Он, оказывается, очень большой. Анжелина держала палец на спусковом крючке.

– Обещай, скользкий, шустрый, изолгавшийся пройдоха, а не то я разнесу тебе башку.

– Дорогая, ты ведь меня любишь!

– Конечно люблю. Но если ты не станешь моим, то лучше уж тебе быть мертвым. Ну?

– Утром мы поженимся.

– До чего трудно убедить некоторых мужчин, – прошептала она, прижимаясь ко мне и засовывая пистолет обратно в мой карман.