– Ну, чё? Идём? – Тоша деловито упёр руки в бока, вытянувшись перед нами неловкой худобой своего тела.
Все стояли в готовности, Кнут осторожно спросил:
– Паша в состоянии?
– Он не пойдёт. Не ждите, – ответила Ночь.
– Ой! А я босиком собрался. – Кнут развёл руками в сторону своих голых стоп. – Щас, я мигом. – И убежал к палаткам.
К нему навстречу мимо нас прошествовал Потап, облаченный в длинный до пят балахон, который сравнял его упругое пузо с остальными частями тела, и снова плюхнулся в своё кресло. Я решился его спросить:
– Потап, а ты идёшь?
Он, не открывая глаз, лениво промямлил в ответ:
– Да не пойду я. Чё я там не видел?
– Ну, хоть прогуляешься, жирок растрясёшь, – неуклюже пошутил я, поздно поняв, что шутка могла быть понята в издевательском ключе.
– Мой жирок не любит трястись, – спокойно ответил Потап тоном, который позволил мне облегченно выдохнуть. – А музыка эта так орёт, что я её и здесь хорошо услышу.
– Ну что, тогда идём. – Тоша снял с головы Кита свою шляпу и, надвинул её себе на лоб. Ему не терпелось уже тронуться в путь.
Но Потап вдруг открыл глаза и ехидным тоном прямо, что называется в лоб, спросил меня:
– Артур, а ты, вообще, в курсе, к чему они притянули свой концерт? К дню независимости России! – Потап криво улыбнулся, глаза его ожили, он снова легко вскочил на своего любимого откормленного мерина критики. А я стал вспоминать, какое сегодня было число.
– Независимости от чего или от кого, мне интересно? Они 12 июня подписались под отказом от четверти территории своей страны, – всего, чем Россия веками прирастала. И после этого страна окончательно развалилась. О какой независимости они там говорят? И чему в который раз идиотски будут радоваться?
– Ох, друг, тебе лишь бы шашкой махать! – вздохнул Кит. – Слушай, Потап, я, может быть, и соглашусь с тобой, что этот день какой-то не настоящий, но, блин, мне по фиг на них всех! Я, чё, должен теперь всю жизнь свою обессмыслить, переживая по поводу чьей-то глупости? Есть возможность послушать классную музыку, и я приехал сюда ради этого. Вот и всё.