А на улице весна!!! Яркое солнышко освещает мрачных людей, перемещающихся короткими перебежками по улицам. На шоссе растянулась колонна автомобилей, загруженных под завязку – к чему бы это? Похоже народ валит из города, да что там из города, из Крыма, но что-то мне подсказывает, что сделать это им не удастся. Но какое мне дело до них? Интересно, а если бы у меня сейчас была бы машина, я бы тоже пытался уехать? Скорее всего нет. Я и от машины то избавился потому, что честно сам себе признался, что она мне нужна была исключительно ради престижа. Эйфория от вождения автомобиля проходила одновременно с преодолением пробок и знакомства с наглыми водителями. В конце концов я стал ловить себя на мысли, что мне в тягость лишний раз садиться за руль. Глядя на то, как молодые парни бьют себя в грудь кулаком и кричат о том, что у каждого уважающего себя мужика должна быть машина, я вспоминаю историю Марка Твена про то, как Том Сойер красил забор в наказание и перевернул всё так, что его товарищи буквально дрались за то, чтобы красить забор. Представляю какие пробки их ожидают, что творится сейчас на заправках, а про Керченский мост даже думать не хочется. Где-то раздался выстрел и сразу же характерный визг. По всей вероятности, начался отстрел собак – давно пора. Я пошёл в сторону центра города и только сейчас до меня дошло почему я себя неловко чувствую рядом со встречающимися по пути людьми – они все нагружены сверх меры. Тут тебе и туристические рюкзаки, и сумки на колёсиках – куда же без них, а я с лёгким пустым рюкзачком, да и похоже иду против «течения». На площади, около горисполкома, стояло два полицейских УАЗика и полицейские с «укоротами», которые отгоняли особенно ретивых стяжателей правдивой информации. В пределах видимости все магазины и аптеки были наглухо запечатаны роллетами. По площади ветерок гонял обрывки бумаги, пластиковые пакеты и всякий мусор. Непривычное зрелище, обычно наш городок довольно чистый и ухоженный, а тут такое. Я впал в ступор, что делать то? Всё закрыто, ничего не работает, как долго ждать помощи? Из ступора меня вывел очередной ружейный выстрел и уже ожидаемый собачий скулёж. Да что я, в самом деле? Сходил на разведку, для очистки совести, и то хлеб. Никакого результата – тоже результат. Хотя почему никакого? Я увидел, что: во-первых, люди валят из города, во-вторых, ничего не работает, в-третьих, убивают животных, скорее всего бешенных, ну и последнее, пока что единственное что я могу делать, это сидеть на попе ровно и ждать перемен слушая радио и выглядывая с балкона. Вот с такими мыслями я и поплёлся домой как баран. Почему как баран, да потому что всё, выше перечисленное происходило здесь и сейчас, а не на страницах очередной пост апокалиптической книги, о чём меня оповестили холодные мурашки на спине. Поворачиваться было страшно, но сделать это было жизненно необходимо, что я и сделал.

«А твоя мама знает, что ты дебил?»

А в спину мне внимательно смотрела огромная овчарка и взгляд её дурных, залитых кровью, глаз не предвещал ничего хорошего. Вот тебе бабка и Юрьев день, не знаю, что такое Юрьев день, но думаю, что это что-то сравни с полной задницей. Я стою фактически в центре площади, из укрытий только огромный памятник Ленину, который никак не годится для укрытия. Собака опустила голову, оскалила жёлтые, все в пене клыки и вздыбила шерсть, и это без единого звука. Холодные мурашки сменились жаром всего тела, всё в глазах приобрело красноватый оттенок, и я… обоссался.

Видимо сработал какой-то древний анти-собачий рефлекс, и я побежал не к домам и магазинам, в которых двери и подъезды были наглухо заперты кодовыми замками, а к забору, а точнее к ограде церкви на которую из центра площади мне ясно указывал, обгаженной голубями рукой, Ленин. До церкви было метров сто, а собака была от меня метрах в двадцати. Если бы кто-то захотел измерить время моей стометровки с барьером, то он тупо не успел бы нажать на секундомер. Пришёл я в себя сидя на газоне уже за оградой церкви, благо та была выше моего роста и достаточно плотная. Слюна хрипящей собаки едва не долетала до меня от просунутой между прутьями пасти. Вот не помню, как я преодолел ограду, но мышцы болели так, как будто я занёс на пятый этаж рояль. Немного придя в себя, я встал и пошёл к воротам церкви, они, ожидаемо, оказались запертыми. Я постучал на сколько мог громко кулаком, но безрезультатно, ногой стучать почему-то постеснялся, хоть и считал себя атеистом. Делать нечего, и я пошёл вдоль ограды по периметру церкви. Единственные ворота и прилегающая к ним калитка оказались запертыми на висячий замок, причём изнутри. Может в церкви кто-то есть? Хотя, в принципе, изнутри замок можно повесить и просунув снаружи руки сквозь прутья ограды. Пока я обходил периметр собака как тень следовала за мной, не издавая ни звука и не выказывая ни малейшего желания оставить это занятие. Как бы её прогнать, не сидеть же мне тут вечно, хотя, судя по всему у неё особо то других планов на сегодня и нет. Попробую ка я пневмат, я, собственно, с этой целью его и брал с собой. Как-то страшно стрелять в эту злую, да и к тому же дурную морду, но что-то делать то надо. Как говорится: «не знаешь, что делать – сделай шаг вперёд». Ну я и сделал – дебил.