Мистер Нолан продолжает свою пафосную речь о том, как нам свезло и сколько миллионов человек теперь нам завидует. С миллионами он явно перегибает, но с тысячами, пожалуй, соглашусь.

К черту Нолана. Что мне делать с Морган? Нужно как-то почаще быть возле нее, при этом не выходя за рамки: «преподаватель — студент», — но так, чтобы у людей из РДАКа не возникло сомнений, что я исполняю свою миссию. Вот это задачка.

У меня даже мелькает шальная мысль пойти к Морган и выложить все как на духу и попросить разрешения некоторое время ошиваться подле нее, чтобы наблюдатели ничего не заподозрили. Но эту идею я выбрасываю из головы еще раньше, чем она успевает окончательно оформиться.

Мы говорим не о соседке по общежитию, которую можно попросить подыграть взамен на какую-нибудь такую же необременительную услугу. Это Миранда Морган, не просто привлекательная женщина и не простой пилот — она пилот, участвовавший в военных действиях, солдат, та, кто уничтожил целый город, в конце концов. Кроме того, Морган — приближенная Рикардо Тайлера, гения интриг и акулы в политике.

Никто не станет мне «подыгрывать». Капитан Морган немедленно сообщит обо мне местной Службе безопасности, и меня закроют. Альфа Крит объявит предателем Родины, а Лондор — шпионом и преступником и запрёт до выяснения обстоятельств, которые в таких ситуациях могут выясняться до бесконечности долго.

Опять же, принцип «нет тела — нет дела» еще никто не отменял. А из камеры или из могилы я сестре не помогу…

Только к концу монолога члена Совета ЛЛА более-менее привожу мысли в порядок и останавливаюсь на плане, который, как мне кажется, поможет выйти из этой передряги без потерь: попробую напроситься к капитану Морган на дополнительные занятия.

Откажет — буду думать другой вариант. Но попытаться стоит.

***

Синяя форма Лондорской летной академии сидит на мне как влитая. То ли я привык к полицейской темно-фиолетовой, которая, однозначно, по цвету ближе к синему, чем к бежевому. То ли мне просто больше нравится синий.

Мои однокурсники тоже довольны: крутятся перед зеркалами в раздевалке, любуются ярко-желтой полоской на рукаве, будто она обозначает не первый курс, а причисление ее обладателя к рангу божественных существ.

Переодеваюсь, собираю вещи, сминаю, а затем беру в охапку форму абитуриента и двигаюсь к выходу. Проходя мимо, краем уха слышу, как словоохотливый Лиам задвигает какому-то олуху, что ни за что не расстанется с бежевой формой, а непременно сохранит ее, разгладит и повесит дома в чехол как символ его первой победы.

Никак не реагирую, прохожу мимо и под ошарашенными взглядами рыжеволосого оратора и его благодарного слушателя выбрасываю свою форму в мусорный контейнер.

Лиам давится недосказанными словами.

***

Предварительно вежливо стучусь, а потом заглядываю на кафедру.

— Добрый день, Барбара, — сегодня я сама любезность. — Капитан Морган у себя?

Светловолосая секретарь резко вскидывает голову на звук отворяемой двери, но, стоит ей увидеть, кто пришел, заинтересованность на ее лице исчезает мгновенно. Похоже, надеялась, что Тайлер заглянет по ее душу. Наивная.

— Здравствуйте, Джейсон, — отвечает уныло. Она меня тоже запомнила. — Капитан у себя, но через десять минут у нее обеденный перерыв. Вам назначено?

Только теперь до меня доходит, что сейчас действительно обеденное время. Пытаться наладить с кем-то контакт, задерживая этого кого-то на пути к еде — худшая идея из всех. Бред говорят, что голодный мужчина — злой мужчина. Женщины любят поесть ничуть не меньше.

Пожалуй, мой план потерпит часок-другой. В крайнем случае попытаю удачу завтра.