«Какая вкуснятина!» – сказали мы почти в унисон. «Почему сейчас такое не делают?» – обиженно произнесла Алиса. «Экономят на ингредиентах» – со знанием дела, сказал Андрей, затем, хитро прищурившись, он спросил: «Ну, кто узнал дату?» «Да, все не радуйся!» – махнув рукой, ответила Алиса, – 25 октября 1977 года. Пока вы бегали по пищеточкам, я, потянувшись к прекрасному, афиши посмотрела. Так там даты напечатаны, а внизу, мелким шрифтом – типография и год».

Андрей, плохо скрывая досаду, произнес: «Рядом с ларьком, где я мороженое покупал, стоит застекленный щит с газетами. Я „Правдой“ зачитался – статьями об ударниках и наших достижениях в науке и сельском хозяйстве. Еще там о загнивающем Западе много сказано. Как у нас все хорошо, и как у них все плохо».

Я решила промолчать, не рассказывать же им, как меня «облаяла» кассирша, в порыве злобы не давшая мне даже чека.

«Так, одно задание выполнено, – с удовлетворением произнес Андрей, – Осталось найти контейнер. Доска почета знаете, где находится?» «Знаю, – вспомнила я, – когда бабушкину фотографию туда поместили, дядя Вова, сфотографировал бабулю на фоне доски. Рядом находилось здание Дома Быта. «Сейчас там ГУМ «Все ясно, проспект Мира, в самом начале», – сказала Алиса, – Пойдем или поедем?» «Давайте прогуляемся, тут не далеко» – предложила я.

Друзья согласились, и мы пошли. Погода была великолепной, дул легкий теплый ветер, развевая опавшие осенние листья, заботливо собранные дворником в небольшие кучки. Мы находились в «старом городе», здесь, начиная с середины девятнадцатого века, ничего не менялось. Дисгармонию вносили лишь лозунги, развешанные повсюду: «Пятилетку за четыре года!», «Вперед на встречу коммунизму!» и так далее. Радовало то, что по дороге нам не встретились бомжи и попрошайки разных видов.

Может человек, живший в это время, и не имел такие возможности как мы сейчас. Но большинство были уверенны в завтрашнем дне, что у них будет работа, а определенного числа им выдадут зарплату, матери спокойно отправляли детей в школу, не боявшись, что там они попробуют наркотики. Качество жизни было хуже, но ведь не для всех оно стало сейчас очень хорошим.

До «Доски почета» мы добрались очень быстро. Андрей принялся обследовать объект, а мы стали рассматривать фотографии ударников. «Настя, иди быстрее сюда, смотри, -Алиса показала на портрет, с него смотрела строгая молодая женщина, с огромными глазами, – Надо же, какая она красивая!»

«Мужчина, что вы делаете?» – услышали мы сердитый женский голос. У противоположного конца доски, стояли три человека, два мужчины и одна женщина, с красными повязками на руках, повыше локтя, «дружинник» – гласило на ней.

Реплика относилась к стоящему на коленях Андрею. «Вроде не пахнет», – пробубнил мужчина постарше.

Алиса, резко развернулась на каблуках и пошла в их сторону. «Ой! Здравствуйте, – играла девушка искреннюю радость, – Какие приятные люди – сразу видно очень порядочные и честные» Женщина нахмурилась, а мужчины были польщены неожиданной похвалой. «Понимаете, – продолжила подруга, – потеряла сережку, и вот, заставила своего жениха искать ее. А мы с подругой увидели фотографию ее …двоюродной сестры, сейчас тоже займемся поисками»

«Пойдемте» – скомандовала женщина. Мужчина постарше двинулся следом. Молодой, поотстав от «добровольных стражей порядка», смущаясь, сказал: «Мне тоже очень и очень приятно было вас видеть!» И побежал догонять свою группу.

Алиса, глубоко вздохнув, сказала: «Слышишь, ты, коленопреклоненный, сказали же, не светится!»

В этот момент, мне показалось, что мелькнула тень человека. Я, наклонившись к друзьям, сказала громко: «Ну, и где твоя сережка? – а потом более тихо, – по-моему, за нами следят. Человек за углом». Андрей, вскочив с колен, побежал к зданию. «Там никого нет» – произнес он, вернувшись. Я, взглянув снизу на фотографию ударника, обнаружила за ней пустое пространство, и тут же подбежала к фотографии бабушки. Присев, я увидела контейнер, небольшой черный цилиндр.