– Звездочёта не знаю, – перебил его Азарь. Потом устроился поудобнее и кивнул: – Извините, продолжайте.

– Может, его хоть на крючке вздёрнем? – взмолился адвокат дедера Илия на ухо Элестару.

– Успеется. Он своё получит, – почти не размыкая губ, выдавил голос Синода.

Святейший Захария продолжал перечисление порочных связей и прегрешений Азаря. Среди прочего там значилось осквернение могил, алхимические опыты, торговля запрещёнными предметами разных языческих культов и незаконных сект Храмовой веры. До кучи приплели введение высокородных барышень во искушение, отвращение отроков несмышлёных от церкви и гадание по звёздам.

– А также стояние во время мессы спиной к алтарю, – закончил Захария и сложил костлявые руки на груди. – Признаёте ли свою вину в оных злодеяниях?

– Признаю.

– Что, простите? – переспросил Элестар.

Азарь обернулся к подпалачикам и попросил их прикрыть горн заслонкой, а то, в самом деле, ничего не слышно. А потом твёрдо и веско обронил: «Признаю». Это слово гулом прокатилось под каменными сводами, и темница на какое-то время погрузилась в тишину.

– Признаться, – ошарашенно потёр переносицу голос Синода Элестар, – на моём веку еретик впервые так легко сознался. Тем более такого ранга, как вы, Азарь. Что ж, что я могу сказать? Я… я… Завтра вас сожгут, не хотите покаяться?

– Покаяться? – Азарь зло усмехнулся. – Перед вами?

– Перед Господом, – жёстко произнёс адвокат дедера Илия.

– Господом? – всполошился ересиарх. – Бог ты мой! Где же он? – он вертел головой из стороны в сторону, точно и в самом деле надеялся увидеть Бога.

– Прекратите паясничать! – не выдержал Элестар и хлопнул по столу. В тот же миг палач и подпалачики угостили Азаря несколькими звонкими оплеухами и приковали к креслу. По первой же команде они готовы были раздробить конечности ересиарха.

Азарь расхохотался.

Какое-то время Священный Синод недоумённо наблюдал за истерично смеющимся пленником, а потом Азарь резко стал серьёзным.

– Покаяться? – произнёс он совсем другим голосом: хриплым, надломленным. – А мне не в чём каяться. Что книжки читал, какие вы запретили? Подумайте, какое лиходейство! Вы сами-то их читали? Читали, вижу по глазам… Не все, но вот вы, например, преподобный Элестар, точно читали. Почему вам можно, а мне нет?

– Я главенствую в Синоде. И я достаточно высок духовно, чтобы читать оные трактаты без опаски для здравомыслия.

– Я рад, что попал к вам, – вдруг заявил Азарь, – в кой-то веке удалось поговорить с образованными людьми, а то всё больше два слова связать не могут да так и норовят в зубах поковыряться. А вы не допускали мысли, что, может быть, и я не столь низок духовно, чтобы мне угрожали эти книжки?

– Это же элементарно, – Элестар уже взял себя в руки и говорил прежним размеренным тоном, – насколько я знаю, вы не кончали высшую семинарию Храмовых скал и не дослужились до моего ранга.

Азарь усмехнулся.

– Золотые слова, преподобный, золотые слова – насколько вы знаете. Может, вы знаете не всё?

– Так поведайте нам. Для того мы здесь и собрались. Кто же вы на самом деле, Азарь?

– Я лишь тот, кто я есть. Но я начало и конец, я есть царь, я есть раб. Я подсудный невольник, чья незавидная доля – судить всех и каждого.

– Он безумец, – заключил преподобный Илия. – Или бесноватый.

– Ладно, каяться вы не хотите – ваше право, – произнёс Элестар и осенил себя священным знамением. – Но с вашей стороны было бы очень любезно выдать нам ваших сообщников, поставщиков вредной литературы и, может, даже других ересиархов.

– Разумеется.

Азарь вновь был краток. Он надолго замолчал, разглядывая, как в щели меж заслонок горна бушует пламя. Все ждали его слов.