– Элин? – голос Кайры раздаётся из тени.

Она сидит на старом стуле, руки сложены на коленях, а лицо покрыто напряжёнными складками. Свет от тусклой свечи выхватывает её черты, и я вижу, как сильно она переживает.

– Элин, это правда? – её голос напряжённый, но тихий.

Снимаю куртку и поворачиваюсь к ней.

– О чём ты?

– Тебя допрашивали Чёрные Стражи, – произносит она, её глаза полны беспокойства.

От этих слов меня пронзает неприятное чувство. Киваю, стараясь выглядеть спокойной.

– Да, это правда, – говорю, садясь на кровать.

– Боже… Элин… – её голос срывается. Она подходит ко мне ближе, и я чувствую слабый запах зелёной мази, которую она использует для лечения ран. – Это они избили тебя так? Но почему? Что случилось?

Я вздыхаю, опуская голову.

– Диверсия, – отвечаю коротко.

– Это из-за завода? – её голос становится громче, и я жестом прошу её говорить тише.

– Да. Кто-то взорвал третий этаж. Они ищут виновного, – поясняю я.

Кайра проводит рукой по лицу, пальцы дрожат.

– Я слышала о взрыве, но думала, что они просто накажут кого-то из нас, как всегда… Но допрос Чёрных Стражей? Это…

Подруга замолкает, глаза наполняются страхом.

– Я жива, Кайра, – говорю я, глядя ей прямо в глаза.

Она опускается на кровать рядом со мной. Её плечи ссутулятся, словно груз всего мира упал на неё.

– Ты сильная, Элин, – шепчет она, её голос ломается. – Я бы не выдержала.

Хмурюсь. Её слова обжигают изнутри. Кайра видит меня сильной, а я знаю, что это ложь.

– Я не сильная, – шепчу, но голос дрожит. Я пытаюсь замолчать, но внутри что-то ломается.

Слёзы начинают катиться по щекам, сами по себе, как будто разум больше не может удерживать всё то, что накопилось. Всё то унижение, боль, страх и отчаяние, которые я держала в себе с самого детства.

Сжимаю лицо руками, пытаясь скрыть своё плачевное состояние, но это бесполезно. Слёзы льются, тихие, горячие, они обжигают кожу, смешиваясь с грязью.

– Элин… – тихо произносит Кайра.

Она осторожно подходит ко мне и опускается на кровать рядом. Её руки обнимают меня, тёплые и крепкие. Я чувствую её прикосновение, но не могу остановиться. Плечи сотрясаются, а рыдания рвутся наружу.

Мы сидим так, прижавшись друг к другу. Никто из нас не говорит ни слова.

Кайра тоже начинает плакать. Я чувствую, как её слёзы стекают на моё плечо, горячие, как и мои. Мы плачем вместе, не сдерживая себя, потому что больше нет сил бороться с этим ужасом, который вокруг нас.

Тишина в комнате заполняется нашим тихим плачем. Две женщины, две дартлогийки, сломанные Империей, но ещё живые.

– Элин, – вдруг произносит она, нарушая тишину. – Мне нужно тебе кое-что сказать.

Её голос звучит приглушённо, и я сразу понимаю, что это что-то серьёзное.

– Что случилось? – спрашиваю, глядя на её побледневшее лицо.

Она опускает взгляд на свои руки, а потом отвечает:

– Меня отправляют на стерилизацию.

Слова падают, как камни. Я не сразу понимаю их, но когда смысл доходит, в груди начинает разгораться ярость.

– Что?! – восклицаю, но она быстро тянет меня за руку, заставляя говорить тише.

– Пожалуйста, не кричи, – шепчет она.

– Почему?! Почему они это делают? – шепчу я, но голос всё равно звучит резко.

– Один врач… Он хочет, чтобы я стала его… любовницей, – её голос дрожит, почти ломается.

Я чувствую, как внутри начинает разгораться ярость. Крепче сжимаю руки, ногти впиваются в ладони так сильно, что кажется, кожа вот-вот порвётся.

– И он решил, что для этого нужно лишить тебя… – я не могу договорить. Слова застревают в горле, слишком много гнева и отвращения, чтобы продолжить.

Кайра кивает, её глаза наполняются слезами.