— Я же просил не заводить никаких животных. У меня аллергия на шерсть.

Достал другой платок и высморкался. Нос у него действительно распух.

Я, прикрывшись одеялом, уставилась на него и не могла собраться в кучу. Дима прошёл по моей комнате, рассмотрел картину, которую я начала писать маслом. Небольшая картиночка. Но мне бы этого хватило, чтобы смотреть в своё будущее.

Прокашлялась и потянулась к своим вещам. Я в ночной сорочке, но мне было стыдно, потому что это чужой мужчина. Кстати уже давно.

— Я всегда знал, что ты удивительная женщина, — усмехнулся, Маслов, рассматривая, уже появившееся море и шипящие белые волны. — Ты ещё и рисуешь.

— Совершенно недавно устроилась на курсы.

— Спасает от депрессии? — ехидно поинтересовался Маслов, продолжая рассматривать моё творчество.

Имела неосторожность этому человеку рассказать, что заболела психически. Никакой поддержки я естественно не получила. Мужчину интересует здоровая, удивительная женщина. Женщина с проблемами ему не нужна.

— С какой целью ты приехал? — я спешно заправляла свою постель. — И почему ты входишь в спальню к чужой женщине?

— Когда ты мне чужой стала?

— Пять лет назад во время развода, — рявкнула я, взяла свои вещи и, так как он намеренно ко мне подходил, быстро сбежала в душ.

Сердце колотилось в груди, как будто муж меня застукал за изменой.

Я ничего ему не должна. И знала с какой целью он приехал сюда. Продать эту квартиру и разделить деньги на троих. Да это был бы выход, надо сжигать мосты.

Но его появление было для меня шоком, и я провела в душевой гораздо больше времени, чем обычно. Высушила волосы, уложила в причёску и решила накраситься, хотя давно этим не занималась. Не для Димы, а по состоянию своей души. Там же в ванной комнате переоделась, чтобы выйти к мужчине уже в деловом виде.

На верхнем этаже его не оказалось. Я даже вздохнула с облегчением. Раз Тобиус не поднялся ко мне, значит, был выгнан во двор.

Пахло чем-то невероятно вкусным: яичницу делал или даже вафли пёк. Он мог. Я собрала всю волю в кулак. Мне мужской взгляд через линзы не понравился. Не хватало ещё примириться с ним. Хотя нет, это уже невозможно. У меня совершенно другая жизнь. Но как обычно бывает, мы должны пройти испытания в виде бывшего и не вляпаться в него с новой силой.

Мы давно друг друга знали, но были вещи, которые я ему не прощу никогда.

Спустилась, не собираясь завтракать, прошла к прихожей.

— Диана, подожди, а как же завтрак? — улыбнулся Дима.

— Ты приехал, чтобы продать эту квартиру? — застёгивала я свои сапоги.

— Да, именно за этим, — он начал беспокоиться, что я ухожу. — Ты же не продала свои квартиры?

— Нет, мне есть куда идти, — спокойно ответила я, надела пальто, и стала выравнивать шляпку на волосах, глядя на себя в зеркало.

На меня смотрела эффектная, ещё молодая женщина, которая так понравилась Григорию Петровичу. Воспоминания о нём вызвали улыбку. Совсем забыла пожелать ему доброго утра.

— Диа, подожди, — Дима подлетел ко мне и протянул руки.

— Маслов! Не смей! — рявкнула я. — Мне не нравится твоё поведение!

— Брось, ты же любила принуждение.

— Что? — выпучила я на него глаза. — Мужчина, вы с ума сошли!

Я ударила его по руке. Ну какое, Маслов, с тебя принуждение? Посмотри на себя! Ты даже испугался того, что произнес это вслух. Избалованный сорокалетний мальчик, привыкший, что женщина проявляет активность и несёт ответственность.

Я натягивала перчатки.

— Ты бы могла заезжать к моим родителям, ведь твоих уже нет.

— Это твои родители. Ты о них обязан заботиться. К тому же отношения испорчены раз и навсегда. Вы мне чужие люди. И Максим, — я тяжело вздохнула. — Я так поняла он звонит мне, когда ты просишь.