Ромка бросил ножик обратно, пирамида посуды покатилась и рассыпалась со звоном.

– Ма-а! – мальчик сжал кулачками мамкину рубаху.

– Прекратите! – она поднялась, попробовала их вытеснить, малыш разревелся.

– Короче так, мамаша! Выметайтесь! – Рядов ловко подхватил документ, потряс им перед глазами. Обернулся на товарищей. – Выносим! – Артем сорвал с вешалки ворох одежды: драповое пальто, детскую курточку и варежки. Пнув дверь, вывалил в коридор.

– Не смейте! – заголосила она.

Ромка столкнул ее на диван.

– Молчать, придавлю! И гаденыша твоего!

– Мама!!! – Мишка вцепился в его штанину. Ромка закинул мальчика к матери.

– Лежать, бл! Берегите целки!

– Позвоните Витале! – не унималась она. Бросилась к комоду, нервно выдернула ящик, перевернула. В хламе обнаружился огрызок тетрадного листа. Женщина затрясла им. – Вот, позвоните! – Рядов равнодушно рассмотрел корявые цифры – порвал, обрывки полетели ей в лицо.

– Знать не знаю никакого Виталю. Захочет, пусть ищет Моленко – ему пояснят, а надо – спросят.

– Будьте людьми, ведь мальчик маленький… на улицу. Я заплачу, сколько надо, скажите!

Рядов с усмешкой оглядел ее с ног до головы.

– Собой что-ли? Откуда у тебя деньги, чума?

– Я заплачу!

– Уплочено, мамаша! – Ромка и Артем вздернули печку, бросили ее на одежду, коридор загрохотал.

– Не надо! – взмолилась она. – Нам пойти некуда…

– К Витале! – посоветовал Ромка. Отправил в коридор посуду. Мишка, растирая слезы, попробовал ударить самосвалом. Щегла оттолкнули.

– Не лезь! – ее столкнули на пол. – Коза, приподнимись! – Выволокли диван. Рядов опрокинул «стенку», зазвенело стекло.

– Не надо, ради Бога, не надо. Позвоните….

– Вот к Богу и езжай – он добрый, – съязвил Артем. Женщина поймала его глаза, Артем вздрогнул, не в силах отцепиться от черных зрачков. Ваза выскользнула, рассыпалась блестящими кубиками, а воздух липко налился в уши. Однако в голове отозвалось:

– Поеду! За тебя замолвлю – обманул ты меня… – Детский визг вывел из ступора, Рядов отрывал от матери сына:

– Уймись, сученок!

Артем проморгался, подошел, женщина забито отшатнулась, посмотрев насквозь.

– Что ты сказала? – потребовал он.

– А?.. – не поняла она, машинально завернула паспорт вместе с иконкой в носовой платок и спрятала на груди.

– Кому замолвишь? – надавил Артем. – Шугаешь? Передай Витале – глаз на жопу натяну, если сунется. – Женщина сплела пальцы, заломила руки. Артем попытался переорать детский рев. – Не молчи! – Она испугано заморгала. Артем не унимался. – Так и скажи своему петуху – поняла? – Поняла?! Передашь?!!

– Да, – она обреченно кивнула. Боль скрючила ее, и женщина, осев, заплакала. – Я передам…

Участковый нервно кусал губы. Фуражка сбилась, высокий лоб блестит капельками пота. Слесарь, исполненный пролетарского пофигизма, меняет замок. Понятые затравленно косились то на милиционера, то на женщину с ребенком: Мишка блажить перестал – размазывал сопли и жался к матери. Робко пробирались меж тюков и мебели случайные соседи.

– Распишитесь, – участковый протянул планшетку.

– Здесь? – женщина затравленно посмотрела на служителя закона.

– Ниже! – буркнул тот, ментовский палец ткнул в галочку.

– Простите, у вас не будет ручки? – спросила женщина у понятого, грузного дядьки с красной сеткой капилляров на лице. Он молча отдал дешевую ученическую ручку с обгрызенным концом. В положенном месте появилась крохотная подпись. Женщина будто повисла в воздухе. – Все?

– Все, – подтвердил участковый. Понятой строго посмотрел.

– Ручку верните!

– А?.. Ой, простите! – она спешно отдала ее.

Участковый зашуршал копиркой, выдал блеклую копию.