– Брось! – Артем рассовал трофеи, откинул арматуру, в довесок пнул трясущееся тело.

– Брюл! Наташке подарю! – возразил Ромка.

– Брось! – Артем оторвал друга.

– Ах!

Они обернулись – псы над трупом. Жена армянина округлила глаза.

– Вага!.. – истошно заорала. – Вага!!!

– Заткнись, с-сука! – Ромка заозирался – чисто. Хлестко врезал в нос, она запрокинулась, захлебнулась: «Вага-а»!

– Помогите! – Ваган Эдикович шептал без малого акцента. – Помогите!

– Бог поможет, – пообещал Артем, наклонился низко-низко, выдохнул в волосатое ухо. – Долг отдай, в следующий раз – убью!

– Кому-у?! – заплакал армянин.

– Сдохнешь, грач! Лысый, ходу!

Рядов крутит руль, глаза – в зеркале заднего вида. Машину кидает по провалам; отзывается задняя правая стойка. Артем прислонился к стеклу; клокочет сердце; Ромка стучит ложкой: от стресса – жор; гречка кисло пованивает. Или это пот? Остов памятника Дзержинскому, ДВИСТ, «Пингвин» – «Корона» юзом входит в поворот. Ромка поперхнулся, оплевав переднее сидение.

– Полегче!

– Не трясись ты, проехали, – устало посоветовал Артем. Рядов послушался, машина пошла тише.

– К старухе? – поинтересовался он.

– К ней, – кивнул Артем.

– Когда с ней?.. Полгода возитесь… – Артем с Ромкой переглянулись – Лысый хмыкнул. Рядов не понял:

– Чего?

Ромка подмигнул.

– Крепкая – вчера холодильник на спине снесла, – объяснил Артем.

Ромка поддакнул:

– Блокаду пережила.

Рядов подрулил к обочине, припарковался, над подголовником показалось лицо-сковорода.

– Юрьевич ругается, подрядчики простаивают. Покупатель вроде нарисовался. – Ромка выскоблил остатки гречки, облизал ложку:

– Сочувствую – быстрее только топором.

– Юрьич загрыз.

– Джоник, а че делать, че делать? – Ромка честно уставился на Рядова. Артем открыл дверь.

– Джоник, не с-сы! – аванс потрачен, – сказал он, ставя ногу на тротуар. – Когда-нибудь мы ее победим.

– Гы, – подтвердил Ромка. – Про деньги не забудь. Что там, кстати, про гостинку?

– На продаже. – Рядов суетливо извлек портмоне, отсчитал две сотни. После паузы еще одну. – От меня.

– Брат… – Ромка выхватил бумажки, сделал вид, что целует руку.

– Ты чего? – Рядов по-заячьи подтянул кисть. – Чего!

– Ладно, Лысый, пошли, – Артем вытянул друга из салона.

«Корона» вонзилась в поток, клаксон ударил по ушам, остановка хмуро проводила наглеца…

Единственный дух коммуналки, баба Нина, встретила соседей неприветливо. Прошаркала на кухню, пристукивая клюкой – узловатой, гладкой от времени палкой. Опечатанные комнаты проводили героиню с уважением.

– Как жизнь, баба Нина! – Ромка высыпал на стол гостинцы.

– Не сдохла! – буркнула старуха.

– Мы тебе пенсию принесли.

– Ироды!

– А че, Рядов – не приходил? – как ни в чем не бывало, спросил Ромка. Баба Нина выглянула из-под платка, громко харкнула и сплюнула в раковину.

– Был. Натоптал. – Дрожащая рука подтянула табурет, старушка опустилась, опершись на палку.

– И чего? – не выдержал Артем.

– Натоптал…

– Да, слышали. Спрашивал чего? – Старушка укусила глазами пачку пельменей, дождалась, когда закроется допотопный холодильник.

– Спрашивал.

– ?

– Про здоровье интересовался.

– ?

– Какое там здоровье? – ноги не ходют! – разозлилась баба Нина. – Чего он хочит?

– Чтобы комнату отдала! – прокричал Артем на ухо. Бабка подняла прозрачные глаза – как в первый раз:

– А мне куда? – Бесконечная пластинка забавляла. Артем улыбнулся:

– Квартиру тебе дадут.

– На кой она мне? (Пауза) Григорий, царствие ему небесное, здесь получил – я с ним!

– Живи себе, баба Нина, – не спеши! – успокоил Артем. Ромка наполнил чайник, разжег газовую плиту и нарезал вареной колбасы. Старушка принюхалась, оперлась двумя руками на палку.