Потом он будет стоять на улице с гордо поднятым носом и говорить обступившим его пацанам: «Сестра купила. Она у меня в Москве работает».

Катерина работала в Москве уже около года, еле-еле сводив концы с концами. Работала она официанткой в китайском кафе. На такую зарплату в Москве не проживешь. Хорошо, если посетители чаевые оставят, которыми надо поделиться с администрацией. А если чаевых нет, считай, день потерян. Жилье снимать было очень дорого, а она умудрялась еще откладывать на велосипед братишке и кое-что отправлять родителям на жизнь.

Когда Катерине исполнилось восемнадцать, она вдруг заявила родителям, что уезжает в Москву, ведь в деревне совсем нет никакой работы. Последнюю ферму и ту закрыли. Она заработает денег и обязательно поступит в институт. Родители переглянулись, но промолчали. Только оказавшись в чужом городе совсем одна, она поняла, в какую кабалу попала и как тяжело ей теперь придется.

Девушка уже взялась за ручку двери почтового отделения, как вдруг заметила одинокую, в старом пальтишке старушку. Бабушка сидела на лавочке и плакала, да так горько, что у Кати защемило сердце.

– Бабушка, что случилось? – присаживаясь на скамейку, спрашивает девушка. – Я могу вам чем-то помочь?

– Пенсия, – вытирает слезы старушка, – цыгане.

– Что цыгане, бабушка?

– Цыгане меня обступили. Я не заметила, как без пенсии осталась. Все вытащили, до копеечки. Помню, что лепесток счастья обещали. Вот сунули мне цветок засохший. Хотела его в кошелек положить, а кошелька нет.

– Эх, бабушка, бабушка, – вздохнула Катерина, – как же просто вас обмануть. Ну какой лепесток счастья… Эх, бабушка.

– Как же я теперь жить-то буду? – плачет бабушка. – Ведь целый месяц без копейки. И родни у меня никого не осталось. Совсем я одна. Ох, беда, беда.

Катерина смотрела на старушку, и у нее разрывалось сердце.

– Вот, возьмите, – протянула она бабушке деньги. Деньги, которые она копила братишке на велосипед. – Возьмите, бабушка.

– Нет, нет, дочка. Не надо, – вытирая слезы, говорит старушка. – Ты же меня совсем не знаешь. Как же ты вот так…

– Возьмите, бабушка. Вам сейчас никто не поможет.

– А как же ты?

– Я еще молодая. Заработаю, – дрожащим голосом говорит Катерина.

– Даже не знаю, что и делать, – шепчет старушка, не решаясь взять деньги.

Катерина засунула деньги в карман старого пальто старушки:

– Возьмите.

– Может, тогда… – старушка опустила глаза, – может, цветок возьмешь. Вдруг и правда на нем лепесток счастья.

– Ну что вы, бабушка, – чуть не плача говорит девушка, – какое там счастье…

Старушка встала. Она никак не могла поверить, что совершенно незнакомая девушка отдала ей свои деньги.

– Как звать-то тебя, дочка?

– Катерина.

– Спасибо тебе, Катенька. Спасибо большое. Пойду я. Что-то плохо мне совсем.

Старушка стала удаляться, оглядываясь через каждые три шага.

И тут Катерина расплакалась. Крупные градины слез падали на открытую ладошку, в которой совсем недавно лежало счастье младшего братишки.

– Что же я наделала? Как же мне теперь быть? Что я скажу Егорушке…

Дело в том, что она вчера позвонила родителям и предупредила, что сегодня вышлет им деньги на велосипед братишке. Она прямо видела, как братишка бегает каждые пять минут на дорогу в ожидании почтальона. И что теперь?

– Дочка, ну я же вижу, что тебе нужней эти деньги, – услышала Катерина знакомый голос старушки.

– Что вы, бабушка, – вытирает слезы девушка. – Я плачу совсем не из-за денег.

– А из-за чего? – присаживается рядышком старушка. – Вот что. Пойдем-ка со мной. Я хочу сделать тебе подарок. За твое доброе сердце.

– Куда, бабушка?