Аккурат в том районе, где живёт Славка, открылась новая хлебопекарня. Говорят, что булочки там ванильные необыкновенно вкусные. По особой рецептуре пекут. Нигде таких больше нет. Вот я и решил: куплю булочек на пробу и к Славке зайду заодно.

Как решил, так и сделал. Купил три ванильные булочки и пошёл к Славке. Дверь в Славкину квартиру я не узнал. Во-первых, у него железная стояла и красивый мелодичный звонок. А тут ни звонка, ни железной двери. Обычная обшарпанная деревянная дверь. «Ну мало ли что могло произойти за пятнадцать лет, – подумал я. – Здесь ведь всё это время люди жили».

Постучал я погромче по двери, мол, свои. Открывает мальчуган лет шести, грязный, сопливый. Смотрит на меня измученным, уставшим взглядом. Под глазами нездоровые синяки. Я, конечно, удивился.

– Я к дяде Славе, – говорю я мальчугану.

Мальчишка отошёл, пропуская меня в квартиру. Я вошёл и прикрыл за собой дверь.

– Мне дядю Славу, – повторил я.

– Я Слава, – отвечает мальчишка и поглядывает на мой пакет с ванильными булочками.

– Мне большого Славу, – разглядывая квартиру, спрашиваю я.

– А больше Слав нет, только я, – отвечает мальчуган, а сам глаз не спускает с моего пакета.

Я смотрел на Славкину квартиру и не узнавал её. Замусоленные рваные обои. Грязища кругом, будто её не убирали несколько лет. Кое-какая мебель старая. Два стула, один из которых поломан. Бутылки пустые валяются. А почему полы деревянные? Где линолеум? Вот и сдавай квартиру. Во устряпали. Ну и жильцы попались. Не повезло Славке.

– А где твои родители? – спрашиваю я маленького Славку.

– В магазин ушли, – отвечает он, не отрывая взгляда от пакета, в котором лежали булочки.

– Давно?

– Вчера.

Я был потрясён ответом мальчугана.

– Как вчера? А ты как же? Ты, наверно, голодный? – спрашиваю я, проходя на кухню.

– Голодный, – отвечает Славка.

На кухне не было ни холодильника, ни телевизора, которые Славка оставлял молодой семье. «Ну точно алкаши попались», – подумал я.

Я достал из своего пакета ванильную булочку и протянул мальчику. С какой же жадностью он её ел. Лучше бы я этого не видел. У меня защемило сердце.

Я не успел закрыть пакет, а булочки уже не было. Я достал ещё две булочки. Пацан подбежал к крану с водой. Он кусал булочку и запивал сырой водой прямо из-под крана. Кусал и запивал.

– Ну и сволочи твои родители, – вырвалось у меня, – попадись они мне.

А булочки тем временем были съедены. Где же Славка? Куда он мог пойти?

Я подождал большого Славку ещё минут двадцать, всё это время беседуя с мальчишкой. Мальчишка оказался разговорчивым и всё мне выложил про своих родителей. Бывало, что они и по нескольку дней не приходили, оставляя мальчонку одного.

– Ты пока посиди один, – говорю я маленькому Славке, – я до соседей дойду. Идти мне надо.

Поворачиваюсь к мальчишке, а тот уже спит, свернувшись калачиком.

– Ах, беда, беда, – вздохнул я, направляясь к выходу.

Ни один сосед по площадке не открыл, сколько я ни стучал. Я решил, что схожу куплю ещё три булочки и вернусь. Может, родители мальчугана уже придут. А не придут – я на второй этаж поднимусь, может, соседи чем мальчонке помогут. Славка-то жил на первом.

Я осторожно прикрыл дверь и вышел из подъезда. Постоял немного, выглядывая алкашей, вдруг мамаша или папаша мальчика где-то рядом. Нет, никого не видно.

Сходил я за булочками, возвращаюсь, а мой друг Славка у окна стоит. Улыбается и рукой мне машет. Ну наконец-то. Вернулся. Сейчас я о мальчугане спрошу.

Захожу я в подъезд, подхожу к Славкиной квартире и…

Я лишился дара речи. Я превратился в деревянного истукана. Дверь-то у Славки железная.