— Никита, кровь слишком ярко пахнет, — привлекая внимание, я сжала плечо мужчины. — Могут прийти другие хищники. Нам нужно подумать о защите лагеря. Люди всё ещё в опасности.

Мои слова быстро дошли до сознания всех, не только Никиты. Кольцо распалось, мужчины расступились, тревожно оглядываясь по сторонам, выискивая скрытые угрозы. Соболев поднялся с колен, разворачиваясь ко мне лицом.

— Иди, Никита. Я побуду с ним. Как… как его зовут?

Я присела на колено на том месте, где сидел Соболев. Земля ещё хранила тепло его тела. К горлу подкатил комок тошноты, но я пересилила себя, заставила взять здоровую руку потерпевшего. Она была холодна, как лёд.

— Серый… Сергей Никифоров, — быстро исправился Соболев.

Он больше не задерживался возле раненого. Дорогой к центральному костру мужчина сразу стал отдавать распоряжения выставить четыре поста по периметру лагеря. Говорил он четко.

Все пребывали в шоке. Оттого никто не возмущался. Пары он составлял из своих и Панкратовских телохранителей так, чтобы у кого-то из них было огнестрельное оружие. Остальные вооружились чем придется.

Кто-то нервно спросил, отрицая виденное своими глазами:

— Никита Александрович, может быть, вы ошиблись? Это сбежавший из зоопарка зверь? Я слышал, где-то тут есть частный зоопарк.

На что получил не менее нервный ответ своего же товарища:

— Макс, какая тебе разница? Серёге уже всё равно: подрал его кот из зоопарка или из дикой природы! Ты у него ещё ветеринарный паспорт спроси!

Соболев повысил голос так, что его стало хорошо слышно всем:

— Для тех, кто ещё сомневается, я проведу отдельную экскурсию к мамонтам! Но не тешьте себя надеждой, мы попали, мать твою, в прошлое!

Судорожно сжимающая мою ладонь рука раненного в последний раз дрогнула и расслабилась. Сергей Никифоров с булькающим свистом последний раз выдохнул и затих навсегда. Какое-то время я сидела возле холодного тела. Ни мыслей, ни страха не было. Только чувство дикого холода пробиралось всё глубже. Я бы так сидела дальше, если бы сбоку под тяжёлой ногой не треснула сухая ветка, разрывая тот вакуум, в который я погрузилась. Рядом стоял Соболев-старший.

— У тебя там дети одни, — произнёс он спокойно и подал мне руку, помогая встать на ноги. Получилось с трудом. Тело затекло и плохо слушалось. Но кровообращение быстро восстанавливалось, посылая по ногам «колючки», а вместе с ними и в голове деятельно закрутились мысли.

— Вы что-то хотели? — повернулась к мужчине.

— Могу предложить защиту в обмен на нужные мне вещи, — без предисловий начал торг бизнесмен Соболев.

Смысл предложения не оказался неожиданным. Скорее неожиданным оказалось само предложение. Ничего не помешало бы Соболеву вместе со своей охранной забрать у нас с детьми все вещи в свою собственность. Или?

Мой взгляд натолкнулся на спину сына Соболева. Тот словно почувствовал. Оглянулся. Ответ был очевиден. Никита не допустит произвола. Я это инстинктивно чувствовала.

— Александр Александрович, в диком мире действуют другие правила выживания. Шансов больше у группы. Ещё больше у той группы, которая ставит перед собой одну цель — выжить сообща. У меня есть кое-какие знания, у вас должны быть какие-то дельные мысли, у кого-то есть полезные навыки. А всё вместе увеличит наши шансы.

— Поля? — Никита подошёл к нам совсем неслышно. Его взгляд задержался на погибшем Сергее. Мне не нужно было отвечать на его невысказанный вопрос. Всё итак было понятно.

— Его лучше сжечь, — произнесла тихо, но уверено. — Леопарда тоже, но прежде снять шкуру. Почти у всех, кроме нас с детьми, нет тёплой одежды. Нам придётся изобретать велосипед — научиться выделывать шкуры, шить из них одежду.