, – качнул головой Тёмный. – Она рядом с адепткой Гурано всего день. Жалею, что не приставил Зардию к дриаде с самого начала, когда та только вернулась в академию. Возможно, мы бы смогли узнать многое из того, что скрывает память Гилии.

– Уверен: если она что-то затевает, то как-нибудь себя выдаст, – Альтондор взял с полки книгу по заклятиям. – Detsomgömsisnö, kommeruppitö («Тайное всегда становится явным»).

– Это да, но главное, чтобы мы не увидели это слишком поздно, – поморщился Альтонтирр.

– Ничего не поделать, Denenesdöd, denandresbröd («Смерть одного – хлеб для другого»), – философски заметил голубоглазый. – Успеем ли предотвратить, или будем действовать по обстоятельствам, в любом случае кто-то может пострадать. Наша задача сделать урон минимальным.

– Denena ärintebättre, ändenandra («Одно другого не лучше»), – буркнул его брат.

– И всё равно я хочу по возможности избежать жертв! – строго сказал декан. – Если что-то пойдёт не так, спасайте всех, кого можно спасти.

Его кузены склонили головы в знак повиновения. А Аль просто молчала и не вмешивалась в разговор мужчин. Она прекрасно понимала, что при ней обсуждали слишком важные вопросы и посвятили в то, что обычному рядовому адепту знать не положено, чтобы сон был крепче.

– Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления, – постановил Тёмный. – Соломку я и так подстелил везде, где только мог. Хотя, возможно, и не везде.

– Densomleverfårse («Поживём – увидим»), – оторвал взгляд от книги Альтондор.

– Дор, иди к столу и отведай пирога моей… ученицы, потом почитаешь, – окликнул его архимагистр, и сам приобщаясь к угощению. – А то Тирр тебе сейчас ни кусочка не оставит.

– Ага, не оставлю, – подтвердил фиолетовоглазый, сцапывая ещё один кусок.

– Ну, от таких приглашений не отказываются, – голубоглазый отложил книгу и шагнул к братьям.

На следующее утро Аркент’тар с ректором отбывали в Линнскую академию. Пока профессор Брангард отдавал последние распоряжения, архимагистр пришёл увидеться с Аль.

Прощались они в одной из беседок, надёжно окружённой непроницаемым барьером, который не давал не только слышать, но и видеть то, что происходит внутри. Снаружи под чарами невидимости терпеливо ожидал Альтонтирр, готовый приступить к своим обязанностям. Было ещё раннее утро, но Альвиноре, уже одетой и собранной, было не до сна.

На этот раз избранника не будет несколько дней. Это не короткий отъезд в Тёмный дол на несколько часов, к которым она давно привыкла. На сердце отчего-то было неспокойно, или ей просто передалось напряжение архимагистра?

– Думаю, мне не нужно говорить, что ты не должна покидать стен замка, сама это знаешь, – наставлял он. – Не забывай, что защита академии настроена на твою ауру и попросту тебя не выпустит (так мне будет спокойнее), поэтому даже не пытайся.

– Конечно же я не стану подвергать себя лишнему риску и заставлять беспокоиться моего любимого наставника. Но, может, я тоже смогла бы что-то сделать для защиты академии? – не могла не спросить Аль. То ли в ней говорил будущий магистр, чувствующий ответственность за других, то ли просто подняла голову жажда действия и нежелание отсиживаться в сторонке.

– Manskainteflygahögre, änvingarnabär («Не надо летать выше, чем могут поднять крылья»). Не бери на себя слишком много и просто делай то же, что и всегда, – возразил дроу. – А вот я… я должен продумать всё, позаботиться обо всём. Но продолжаю опасаться, что что-то пропустил или не учёл…

– И на солнце есть пятна, – мягко сказала она. – Даже если чего-то не учли, никто от этого не застрахован.