– Ух ты! – восхитилась я. – Значит, если все пройдет хорошо, владелец получит сумму в несколько раз больше.

– Автор выставляет эту мазню на торги, но сомневаюсь, что ее возьмут на аукционную продажу.

– А как к нам-то полотно попало?

– Оно называется «Портрет невестки», – сдавленным голосом сказал муж. – Было создано сегодня.

– Сегодня? И оно уже украшает наш дом? Этот мрак доставили методом… э… телепортации? Кажется, так писатели-фантасты называют мгновенное перемещение в пространстве живых и неживых объектов, например из Нью-Йорка в Москву за десять секунд… Что-то в этой истории концы с концами не сходятся. Живописец намалевал жуть кромешную, потом не пойми зачем телепортировал ее в Подмосковье, к нам домой. Почему именно сюда?

– Картина была создана здесь, – тихо объяснил Макс.

– Поняла, живописец – россиянин. А к нам мазня как попала? – пыталась я докопаться до истины. – Только не говори, что приобрел это безобразие в раме для украшения холла… Хотя… Неплохая идея повесить портретик сразу при входе. Если приедет незваный гость, он, глянув на красотищу, испытает приступ тошноты и убежит.

Макс встал и принялся ходить по комнате.

– Твой портрет нарисовала…

– Мой? – подпрыгнула я. – Мешок в мини-платье с руками-ветками и головой-капустой – это я? И кто автор? Почему эта фигня висит в холле? Нам ее подарили? Знаешь, без разницы, сколько хочет за эдакую пакость художник! Пусть он ее на все аукционы посылает – в доме я эту гадость видеть не желаю! Где ты откопал это творчество?

Вульф молча кивал, но меня уже было не остановить.

– Никогда не считала себя красавицей, но и на куль не похожа! Если автор видит меня как тару, набитую ватой, соломой или еще не пойми чем, то это его проблема!..

Я поперхнулась словами, вскочила и выбежала в прихожую. Очень надеюсь, что неверно запомнила название «шедевра». Но нет! Глаза увидели табличку внизу рамы «Портрет невестки».

Сзади послышались шаги. Я обернулась – Вульф тоже вышел в холл.

– «Портрет невестки», – тихо произнесла я. – Это…

– Да, – кивнул Макс. – Капитолина.

Я схватила мужа за руку, втащила его в комнату отдыха и плюхнулась в кресло.

– Уверен, что это вообще она? Баба на нее совсем не похожа.

– Так давно не видел мать, что забыл, как она выглядит, – признался Макс.

– Я думала, она умерла, – сказала я и прикусила язык.

– Ну, я считал так же, – признался Вульф. – И матерью Капитолину мне трудно называть. Она всегда занималась только своими делами, я ее не волновал.

– Сколько ей лет? – полюбопытствовала я.

Вульф пожал плечами.

– Великая тайна. Один раз мама, уж не знаю почему, взяла меня с собой в Коктебель. Это был наш единственный совместный отдых на море. Мне велели говорить, что я ее брат. Старательно выполнял приказ. И вот услышал на пляже, куда пускали только отдыхающих из Дома творчества литераторов, язвительную беседу двух дам. Одна ехидно произнесла: «Смотри, Капитолина решила охмурить Эдика! Врет всем, что мальчишка – ее брат!» «Ребенок тоже так говорит», – возразила ее собеседница. «Дай дурачку шоколадку – он на все согласится, – рассмеялась первая тетка. – Баба решила, что здесь ее никто не знает. Она до сих пор вертелась среди актеров и певцов, считала писателей нищетой. Да, видно, хвост ей прижало! Пришлось до нас снизойти! Нет у этой проститутки братьев! Плохо воспитанный шкет – ее сын! Ей самой сороковник давно прозвенел, не восемнадцать, как она говорит!»

Макс положил ногу на ногу.

– А мне тогда восемь было. Если верить той информации, мама немолода, однако точный год ее рождения никому не известен.

– Дамочка в ботфортах, которая стояла в столовой, твоя мать… она теперь художница? – попыталась я полностью прояснить ситуацию.