– Охотники? – спросил Крон.

– Не, не охотники, – возразил Лард.

А и верно, откуда же здесь охотники? Степь шла на много дней пути восточнее границ владений охотников Криарского леса. А уж инксам тут тем более неоткуда было взяться. Бессмертные переглянулись, повернули коней и поскакали в чащу, следом за указывающим путь кочевником. И вскоре они подъехали к небольшой группе людей, сгрудившихся вокруг чего-то, лежащего на земле.

Кочевники – их собралось здесь человек двадцать – стояли плотным кольцом и удивлённо переговаривались между собой. Коней своих они привязали к деревьям, и Крон с облегчением вздохнул, когда увидел, что ни среди людей, ни среди животных погибших или раненых нет. Они с Сои соскочили с коней, бросили поводья Ларду и направились к кочевникам. Завидев Бессмертных, воины почтительно расступились, открыв взору их то, что лежало на земле.

Человек, пронзённый копьём одного из кочевников, лежал лицом вниз и был одет в шкуры, но таких зверей никто сроду не видывал – с короткий белой шерстью. Сои наклонился и пощупал – шерсть была очень жёсткой, словно стальные иглы. Убитый был босиком и в руке сжимал тонкое и длинное копьё. Когда Сои попытался разжать мёртвые пальцы, копьё неожиданно легко переломилось.

– Камень! – удивлённо воскликнул Сои, протягивая Крону обломок копья.

Действительно, копьё было каменное. То есть, оно не было выточено или вырублено, это был цельный кусок камня, в два пальца толщиной, длинный, выше человеческого роста. Конец его был обломан и грубо обколот так, чтобы сообщить камню остроту. Где же это видано, чтобы такие камни бывали?! И одежда на убитом необычная, шкура звериная странная очень…

– Переверните его! – приказал Крон.

Кочевники перевернули тело и в ужасе отшатнулись.

Лицом своим убитый больше всего напоминал дикую кошку – маленькие острые ушки, плотно прижатые к голове; приплюснутый нос, такой, что только по ноздрям и поймёшь-то, что нос это; кожа на лице неестественно-тёмного цвета, словно бы поросшая мелкой шерстью; широко раскрытые глаза уже помутнели, но даже в лесном полумраке было видно, что зрачки у него тоже кошачьи, вертикальные, как две щёлочки. Да ещё зубы: мелкие острые, хищно поблёскивающие неправдоподобной белизной в предсмертном оскале.

Кочевники стояли, словно поражённые громом небесным. Надо же, а! Откуда такое диво в лесу взялось? Один из кочевников, стоящий возле Крона, что-то тихо пробормотал, пятясь назад. Говорил он почти неслышно – не говорил даже, а шептал непослушными губами, – но Крон, всё же, расслышал, быстро повернулся к нему и строго переспросил:

– Что ты сказал? Повтори!

– Тёмные это, Бессмертный, – кочевник посмотрел на Крона неподвижным взглядом. – Тёмные люди… Поворачивать обратно надо!.. Иначе конец нам всем!..

– Откуда ты знаешь? – нахмурился Крон. – Видел их уже?

– Не, – кочевник помотал головой. – Кто тёмных увидит, тому не жить. Мне отец рассказывал, он видел…

– И что же? – сузил глаза Крон. – Жив остался отец твой?

– Не, Бессмертный, – вздохнул кочевник. – Умер той же осенью. И месяца не прошло после встречи с тёмными, как умер…

– От чего же умер-то? – спросил кто-то.

– Деревом убило, – пояснил кочевник. – Мы ограду ставили, в посёлке нашем, так его деревом и придавило…

Полнейшая тишина стояла под деревьями. Все зачарованно слушали рассказ кочевника. А тот, воодушевлённый всеобщим вниманием, продолжал:

– Ствол тот, что на него свалился, хорошо закреплён был. Вкопан уже, с места не сдвинешь. А тут – поди ж ты! Завалился, и прямо на него. Не иначе, дерево, даже мёртвое, давно срубленное, мстило ему за тёмного, которого он застрелил на охоте. Рассказывал, что просто обознался в темноте. Глядит – зверь чудной пробирается. Вроде рыси, но не больно-то похож. Ну, он и стрельнул. А бил он хорошо, без промаха, и в тот раз не промазал. Когда же подошёл, тогда и рассмотрел добычу свою. Всё рассмотрел, обо всём мне потом рассказывал. И о копье таком, и об одежде ихней, и каковы лицом они…