В руках жрец держал стопку листков. Такая же стопка валялась в гостиничном номере, где остановились Магистры. Вчера от нечего делать Уолт пролистал ее, обнаружив лишь знакомые по детству в райтоглорвинском монастыре сентенции о Лестнице Совершенства, о Милосердном и Справедливом Ликах, о магии, которая, ежели идет не от Грозного Добряка, то является как минимум ерундой и бессмыслицей. Помнится, одной из причин, побудившей Уолта сбежать из монастыря именно в Школу Магии, были рассуждения святого отца Урвянкера, чистокровного райтоглорвина, с пеной у рта осуждавшего магов, которые берут Силу из природы, от иных богов или, не приведи Грозный Добряк, от убогов, и вообще творят всякие магические непотребства, например, просвещают или лечат смертных. В глазах юного Ракуры жизнь чародеев предстала как полная противоположность жизни, царившей в монастыре. Воспользовавшись удобным случаем, он с десятью товарищами, такими же подкидышами, сбежал. Все они стремились в Школу Магии, однако добрался до нее только Уолт. Остальных поймал отец-надзиратель, отправленный по следам беглецов.

– Иди, пообщайся. И не смотри на меня так, ты отлично знаешь, что боевым магам со жрецами богов лучше не ссориться.

– Боюсь, я не в настроении, учитель, – осторожно сказал Уолт, жаждущий оказаться вовлеченным в религиозный диспут примерно так же, как водяной – прыгнуть в костер.

– Ты из нас лучше всех знаешь, как можно сказать гадость райтоглорвину, делая вид, что просто интересуешься основами веры. К тому же я видел, как ты просматривал его бумажки.

– Ксанс их тоже просматривал…

– Ксанс новую комбинацию огненных заклятий хотел испытать на подходящем материале. В общем, не спорь. Иди, обменяйся любезностями, выслушай, чего он хочет, как-нибудь вежливо отвадь – и сразу в гостиницу.

– Вежливость не гарантирую, – пробурчал Уолт.

– По крайней мере, ты знаешь, о чем с ним говорить.

Уолт, уже не сдерживаясь, вздохнул. Да уж, знает. Райтоглорвины и жрецы Грозного Добряка из других рас старательно вбивали догматы веры в юные головы. Ошибись хоть раз, произнеся молитву, которая длится два часа, – и здоровайся с розгами. Забудь хоть одно из Святых Именований Грозного Добряка, количество которых около трехсот – и приветствуй темный чулан дня на два-три. А уж если не сдержишься и неосторожно выругаешься в адрес и райтоглорвинов, и монастыря, и самого Грозного Добряка – о, здесь в дело вступят младшие экзекуторы, которые изгонят из младых мыслей все следы присутствия убоговской силы, подвигнувшей на богохульство. И изгонят ведь, так изгонят, что если захочешь проклясть еще раз, то скорее язык себе откусишь.

Уолту повезло: он ни разу не общался с младшими экзекуторами. А вот веселый и улыбчивый Джонатан, не успевший вовремя прервать шутку о Грозном Добряке и двух эльфийках, после каморки экзекуции перестал и веселиться, и улыбаться. Что с ним делали – он никому не рассказывал. Боялся. Он вообще с тех пор всего боялся. И от этого младшие экзекуторы выглядели еще страшнее. Куда ужаснее тех магов, которых клял Урвянкер.

Уолту запомнилось это чувство. Чувство ужасной неизвестности. Он сбежал от этого чувства в Школу Магии и был счастлив, что его приняли. Просто был счастлив. До тех пор, пока не пришло время Тиэсс-но-Карана. Но это уже дела не касается.

Джетуш и Эльза отправились в гостиницу, а Уолт направился к жрецу. Богослужитель, такое ощущение, задрожал от предвкушения беседы. «Ну-ну, – мелькнула мысль, – и что мне сейчас будут втюхивать?»

Наставник конечно же прав. В целом магам лучше не ссориться со жрецами. Одним из источников магических энергий для заклятий как раз являются боги и их Истоки Силы в Равалоне. Но Уолту просто не хотелось разговаривать с богослужителем.