– Я не гомосек, – сказал Ричард.

Старик плюнул в Ричарда.

Ричард мгновение разглядывал плевок на своей рубашке. Потом взглянул на старика. Это был один из тех старомодных худощавых типов: кости, обтянутые кожей, голубые глаза горят яростью. Это был один из тех, кто привык вставать в четыре часа утра и целый день задавать чертей всем домашним. Вероятно, в банке на его счету лежал миллион долларов и он свято верил, что сможет унести их с собой на небо. Видимо, его дети втайне ненавидели его, так же как Ричард втайне ненавидел своего отца. Но так же, как Ричард, его дети никогда не осмеливались открыто выразить свое недовольство.

– И ты собираешься простить ему это? – спросил Ламар.

«Почему он так сделал?» – подумал Ричард.

– Ты не должен спустить ему это. Старику, у которого есть пара дробовиков и который воображает себя героем. Сломай его, мальчик.

– Он боится, – произнес старик. – Я носом чую, как он дрейфит. У него в подштанниках уже полно вонючего дерьма. Такое постоянно случалось у нас в восьмой воздушной армии. Такие, как он, никогда не делали больше двадцати пяти вылетов. Их сбивали. Твои подштанники в говне, правда?

Ричард проглотил слюну. Да, если признаться честно, то он действительно успел наделать в штаны. Он и сам не понял, когда это случилось. Он снова сглотнул, думая, как ему объяснить этот факт. Не найдя ответа, он пнул старика по ноге.

– Так его, Ричард. Покажи ему. Будь мужчиной, Ричард! – крикнул Ламар.

Все кругом обожают болтать и произносить красивые слова, это Ламар хорошо знал. Это правило. Но у старика было больше мужества, чем у среднего человека, и Ричарду не хватало сил выбить это мужество из старого фермера, хотя он уже довольно долго бил ногами скрюченное тело, лежавшее на полу перед плачущей женщиной.

– Хватит, Ричард, – сказал наконец Ламар.

Он сказал это не потому, что почувствовал жалость или уважение к старику, этому упрямому и твердолобому остолопу. Просто он был недоволен Ричардом. Лицо парня по-бабьи сморщилось, в его ударах не было должной силы.

Ричард поднял на Ламара искаженное лицо. Но это была не ярость, а лишь ужасное возбуждение. «Дерьмо, – подумал Ламар. – Он выглядит так, словно ему в задницу насыпали соли».

– Оделл! – скомандовал Ламар.

Оделл перевернул старика на спину и резким винтообразным движением вывернул ему руку. Старик дико закричал от боли. Ламар отправился на поиски спиртного. Может быть, эти люди были христианскими водохлебами и не пили ничего, кроме чая? Он слышал о таких, но не мог себе представить, что подобное может существовать в действительности. Крики старого фермера раздражали его.

Он забрел в кладовку. Наверное, все порядочные люди хранят выпивку в кладовках? Ламар огляделся. Ему никогда не приходилось бывать в таких домах. Ему стало интересно, каково здесь жить. На стенах – фотографии многочисленных детей. Он пригляделся повнимательнее: ему эти дети показались пришельцами с Марса или еще откуда-нибудь издалека. Должно быть, все эти дети, симпатичные женщины и красивые парни – дочери и сыновья старика, или кем там еще они ему приходятся? Интересно, как ведут себя с мужчинами такие женщины? Они были совсем не похожи на сучек из «Пентхауса» с их круглыми сиськами и гладкой кожей. Кожа женщин на фотографиях выглядела шероховатой, но, может, это оттого, что их снимали вечером. Однако эти женщины выглядели очень естественно, они были настоящими, сладостными и нежными. Он представил себе страх в их глазах, если бы он захотел их трахнуть. Ламар не нюхал женщины уже почти десять лет. Он уже почти забыл, как они выглядят. Даже сейчас он был не уверен, успеет ли он переспать с бабой, прежде чем его возьмут копы.