Но тут под звук пропеллеров откуда-то из-за спины появляется небольшой голографический рекламный щит-квадрокоптер и зависает прямо над И.

«О, очень вовремя».

На нём – маленький, анимированный толстячок с жирными пятнами на белом нагруднике, он уплетает наггетсы из вёдрышка – один за другим. Ниже – подпись радужными красками: «Спешите опробовать куриные бёдрышки от Чакка. Всего за 96 миллиардов bq! Ищите на каждом углу секции N3».

«Ну и чего ты ждёшь? Тебе туда…»

Дрон, позависав ещё немного, поднимается выше и отправляется дальше бороздить просторы над головами людей, И. же отыскивает взглядом нужный указатель, делает шаг и тут же растворяется в толпе…

Просторное помещение из бетона с высоким потолком оказывается наполовину заполнено народом – это значит, ждать подъёмник остаётся буквально несколько минут. Присоединяясь к столпотворению, И. бросает взгляд на наручные часы и с удивлением обнаруживает, что уже сильно опаздывает. Он поднимает глаза на эфемерный циферблат на стене справа – на том же галоэкране, где изображена схема всего строения, – чтобы убедиться, не сбилось ли время. Но все часы здесь, как и на вокзале, идут в обратном направлении…

«Что, совсем забыл про это?»

Он собирается спросить у людей по соседству, но в последний момент передумывает. Проводя взглядом по быстро заполняющемуся помещению, он замечает на стене – уже по левую сторону – среди множества других рекламных щитов покосившуюся и растрескавшуюся голографическую раму с кучей артефактов на рябящем изображении. На старой афише: анимация садящегося в океан солнца по ярко пылающему небу из перьевых облаков, и всплывающее объявление: «22.11 в 23:00 На Восточном пляже секции N2 будет представлен новый закат, созданный легендами графического дизайна». Сверху и снизу мелким шрифтом проступают чьи-то имена.

«Сколько же лет назад это было? Сорок? Пятьдесят? Словно воспоминание из прошлой жизни, да?»

Неожиданно эхо истошного скрежета пробегает по помещению – лифт уже на подходе.

«Эй, посмотри, кто там! Я же говорил, что вы ещё встретитесь».

Взгляд соскальзывает с гигантских врат на толпу, и он замечает в 20—25 метрах от себя ту самую девушку из вагона гипертрейна. Он узнал её со спины. Она посмотрела куда-то в сторону, и показался её точёный профиль. Время будто остановилось на мгновение. Как в кино… Затем она, словно почувствовав его взгляд, оборачивается, и в следующую секунду на её лице появляется улыбка.

– Вы всё ещё не верите в судьбу? – шепнули её губы.

Но он слышал это и, незаметно улыбаясь сквозь бороду, всё же помотал головой – нет.

Вскоре оглушительные скрипы прибывающего лифта заполняют центр межсекционного сообщения, и она отводит взгляд. С жутким лязгом врата начинают открываться, а толпа – просачиваться в кабину через медленно растущую щель. Перед тем, как людское течение уносит её с собой, она кидает короткий взгляд на него через плечо. Проводив её взглядом и тоже последовав за толпой, И. достаёт из внутреннего кармана медикаментозный органайзер и выставляет чистоту так, чтобы хватило только на подъем: «0,05%…»

«Может, чуточку побольше?»

«…да, 0,07%».

Щёлк-щёлк.

Оказавшись в центре большого грузоподъёмного механизма, И. ощущает, как толпа сдавливает его тело. Когда в воздухе звучит «Двери закрываются», и раздаётся жуткий скрежет, давление делается просто невыносимым, но позже напор ослабевает. Транспортное средство вздрагивает и начинается подъём. Посторонние звуки, проникающие в старую кабину, становятся всё громче. Вдруг что-то вспыхивает наверху, и большинство глаз поднимается на галоэкан над вратами лифта. Из-за сильного шума, проникающего в кабину, практически ничего не слышно, поэтому пассажирам приходится довольствоваться рябящей проекцией и бегущими под ней полосами субтитров.