– Это тебе, чтобы ты помнила меня.

– Спасибо, дорогой Ли. Я буду помнить тебя всегда! – И поцеловала его.

Ли не привык к проявлению фамильярной близости на людях, очень смутился, все рассмеялись. Он знал, что Лиля уезжает в Албанию.

– Поедешь в Албанию, выучишь албанский язык, как я выучил здесь русский. Албания – это настоящая коммунистическая страна. Ее вождь, товарищ Энвер Ходжа, приезжал в Китай и стал большим другом нашего великого кормчего Мао Цзэдуна.

Ли ничего не говорил о своей будущей работе, то ли сам не знал, то ли не хотел рассказывать. Все привыкли, что о себе он умалчивает.

Следующим был Тариэль Челидзе, большой, веселый и шумный красавец грузин, обладатель тоненьких усиков. Лиля весело крикнула ему по-грузински:

– Гамарджоба, генацвале! – и объяснила родителям: – Это Тариэль, он научил меня нескольким грузинским словам. Он наш постоянный тамада за каждым столом. И сегодня тоже.

Тариэль принес две бутылки вина.

– Это «Хванчкара» и «Твиши» – любимые вина Сталина. Пока он был жив, их в продажу не пускали, все уходило в Кремль на банкеты. Только после его смерти эти вина стали продавать. А вино!.. – он поцеловал кончики пальцев.

Павел с интересом рассматривал этикетки на бутылках, а Лиля в это время рассказывала:

– Тариэля распределили на работу в его родной город.

– Где вы жили в Грузии? – спросил Павел.

– В Гаграх. Вообще-то, это Абхазия, но она входит в состав Грузии.

Подошедшая Римма решительно, как делала все, вступила в разговор:

– А, ты про свои Гагры рассказываешь? Мы с мужем отдыхали там в Доме творчества писателей. Местные говорили, что абхазцы не любят грузин, между ними есть скрытая вражда.

Тариэль шумно запротестовал:

– Неверно, генацвале, это не так! Грузины и абхазцы живут дружно. Нас в школе было три друга: абхазец Толя, русский Вася, мы его звали на грузинский манер Васо, и я – чистый грузин, меня прозвали Таду – отец. Мы все крепко дружили. И наш национальный поэт Шота Руставели написал в «Витязе в тигровой шкуре»: «Надо помнить нам, что дружба / Бескорыстней, чем любовь…»

Римма иронически поморщилась:

– Подумаешь, древняя сказка! Ваша школьная дружба вовсе не пример отношения абхазцев к Грузии.

– Нет, опять неверно, – настаивал Тариэль. – Вот возьми хотя бы дружбу украинского народа с русским. Это же самый яркий пример дружного единения навечно.

Павел подумал, что за годы заключения перевидал тысячи украинских националистов, которых расстреливали или ссылали именно за желание отделить Украину от России.

А Тариэль горячо продолжал:

– Или вот возьмем дружбу нашего грузинского народа с русским, возьмем даже дружбу между кавказскими народами – грузинским, армянским и азербайджанским. Все это примеры тесной дружбы народов.

Как раз на этих словах подошел Борис Ламперт, невысокий, полноватый, в очках с толстыми линзами. Он иронически спросил:

– А дружбу кавказских народов с еврейским ты почему не упомянул? Знаешь анекдот? Ереванское радио спрашивают: «Что такое дружба народов?» Радио отвечает: «Дружба народов – это когда все народы, русский, грузинский, украинский, берутся за руки и все вместе идут бить евреев».

Все рассмеялись. Китаец Ли внимательно слушал, склонив голову, а потом горячо сказал:

– Наш великий кормчий товарищ Мао Цзэдун учит нас, что китайский народ и русский народ – друзья навек.

Римма, отойдя немного в сторону, стала напевать, улыбаясь и слегка виляя задом:

Тариэль хотел опять что-то возразить о дружбе народов, но в этот момент вошла еще одна гостья, испанка Фернанда. Уловив последние слова, она вступила в разговор со всем своим огненным испанским темпераментом: