– Видели бы вы себя! А ведь теперь каждое утро так вставать будете.

Эдвин подумал, что наверняка понадобится много времени, чтобы привыкнуть, что ружейный выстрел заменит теперь для них крик петуха по утрам, но, известно, что человек ко всему может привыкнуть.

Сонные путешественники потягивались, зевали, но, вспомнив, что чем раньше они продолжат путь, тем раньше приеду, шли к фургонам. И вскоре группа снова пустилась в дорогу.

Путь переселенцев на Запад лежал вдоль реки Плат. Она, как нить Ариадны, указывала дорогу будущим старателям в начале Калифорнийского пути. Прохладный ветер на берегу реки бодрил путешественников и, словно задумав с ними игру наперегонки, заставлял ехать их быстрее и быстрее.

Как только Эдвин и Фрэнк уселись на передок их фургона, Фрэнк завалил своего друга вопросами о Западе. Его интересовало, и как Эдвин представляет себе прииск, и сколько, по его мнению, платят за самородки, и многое другое.

– А хочешь я тебе расскажу, Эдвин, как будет выглядеть мой особняк в Сан-Франциско? – начал вдруг Фрэнк, почесав нос. – Я думаю, он будет трёхэтажным и с колоннами. Я вообще-то люблю этот стиль, как его?.. А, ампир. И особняк будет белым-белым, а в большом холле будет круговая лестница. И вот когда я разбогатею и куплю такой особняк, и зайду в него, то, наверное, скажу: «Святые угодники! Не уж-то это всё моё?!» Да… так, наверное, и скажу…

Фрэнк замолк и, ещё раз почесав нос, глубоко задумался, по-видимому, он представлял свой будущий шикарный дом.

Эдвин, уставший от разговоров, молча управлял лошадью, оказавшейся намного послушнее, чем у его товарищей. Он то и дело поглядывал по сторонам, любуясь открывающимися перед ним видами. Иногда в белом песке, омываемом рекой, он замечал, что что-то блестит на солнце. Это на свету переливались ракушки, хоть и не такие большие, как на морском побережье, но по-своему красивые. Эдвин замечал, как над ними пролетают какие-то птицы, каких он никогда не видел на Востоке. Прекрасные виды, сочетающие в себе то горы, то долины, дух приключений, надежды на светлое будущее воодушевляли Эдвина и заставляли его думать, что если так пройдёт всё это путешествие, то он, должно быть, даже его и не заметит.

Разговоры были единственными развлечениями в пути. Но о чём бы путешественники не начинали говорит: о политике или положении рабов на плантациях, – их обсуждения и споры рано или поздно неминуемо касались Калифорнии и добычи золота.

Каждый имел своё представление о золотых приисках, и, проезжая сейчас удивительно красивые места, многие, как и Фрэнк, не думали о великолепии природы, которое открывалось перед ними, а мечтали о богатой драгоценным металлом стране. Мечта хоть и дарит новые силы человеку, но при этом она способна ослеплять его и делать практически бесчувственным. Так и случилось со многими путешественниками, они подгоняли лошадей, чтобы как можно быстрее добраться до заветного края и действительно верили, что им по плечу абсолютно любая преграда. Мечта дарила им примерно такие же крылья, какие появляются у влюблённых, спешащих на встречу друг другу, и, расправив эти крылья, будущие старатели спешили к своей цели, подгоняемые ветром с реки Плат.

Эдвин ехал и слушал, что говорят другие. Конор, вопреки его предположениям, за сегодня не поведал ни одной смешной истории, он рассказывал Марку и ещё нескольким товарищам о своей жизни.

– Я вообще-то из Нового Орлеана, – сказал Конор и поправил съехавшую на бок шляпу.

– Ну, слыхали, слыхали такой город, и что теперь? – произнёс Марк и широко улыбнулся, показав на редкость ровные зубы.