Штаб-квартира, центральный аппарат КГБ СССР размещался в нескольких зданиях, образовавших в центре Москвы небольшой микрорайон, соединивший дома разных архитектурных стилей и годов постройки. С птичьего полета он выглядел как замкнутый в многоугольник комплекс строений, соединенный в середине корпусом, где размещался следственный изолятор ОГПУ-НКВД. Начиная с 30-х г. ХХ века комплекс неоднократно перестраивался. Окончательный вариант был стилизован и дополнен новыми постройками в 70-х годах под руководством академика архитектуры А.В. Щусева.

Минут через десять в селекторе раздался негромкий голос:

– Пригласите Самохина.

Войдя в кабинет, вниманием Влада завладел его владелец. В большом кресле с подголовником за письменным столом располагался мужчина лет за пятьдесят, крепкого телосложения, одетый в темно-серый костюм, белую рубашку и модный галстук в красно-синюю полоску. Скуластое лицо, высокий с залысинами лоб, глубоко посаженные глаза и волевой подбородок придавали его внешности некую монументальность. Государственный муж пребывал в состоянии озабоченности и деловитости.

Услышав доклад о прибытии и не в силах оторваться от важного документа, он продолжал его изучение, делая пометки карандашом. Не взглянув на вошедшего, жестом руки показал, что можно присесть.

Влад разместился у приставного столика для совещаний и, пользуясь паузой, стал изучать убранство кабинета. Его взгляд сконцентрировался на рабочем столе генерала. Стол руководителя многое может рассказать о характере и привычках его владельца. Типовой для столоначальников масштабный предмет предвоенной поры был сделан из ценных пород древесины. Шедевр мебельного искусства был акцентирован включенной, несмотря на полдень, старинной бронзовой лампой, вычурным чернильным прибором с приспособлениями для перекидного календаря, стакана под карандаши и чернильницы. На поверхности стола, покрытого зеленым сукном, лежали два внушительных дела. Рядом – кожаная папка с золотым тиснением «на подпись».

На стене – обязательный для помещений руководителей всех уровней портрет генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева. На полу от двери до стола простиралась малиновая ковровая дорожка с зеленым кантом. В углу – старинные напольные часы с круглым латунным маятником, рядом журнальный столик и два кресла. Вдоль стены – четыре массивных шкафа. В одном из них, приспособленном под музейную экспозицию, подарки делегаций стран дружественных органов безопасности. На полках – разновеликие бюсты вождей мирового пролетариата, модель пограничного катера, китайская ваза с драконами, макет военного самолета и другие идеологические сувениры.

«Жизнь экспонатов недолга, – подумал Влад, – ибо определяется сроком пребывания владельца кабинета на посту. У каждого нового начальника – свои подарки».

Наконец, поставив в документе точку, Боярский снял очки, энергично потер сощуренный глаз и произнес:

– Извините, капитан, срочная записка в политбюро. Так вот, зачем я Вас, собственно, пригласил. Если не ошибаюсь, Вы прикомандированы к линейному отделу и продолжаете работать над диссертацией. Он взял со стола квадратный листок и прочитал: «Роль зарубежных спецслужб в механизме подавления политических противников правящих режимов». Что ж, тема интересная, новизна и практическая значимость очевидны. О ней мне рассказал Ваш научный руководитель Христофор Ипполитов. В недавнем прошлом мой коллега и добрый товарищ.

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, – согласился Влад. – Тема актуальная и в СССР еще не исследована.

– Можешь обращаться ко мне по имени и отчеству, – разрешил Боярский.