Позже скрепя сердце он вынудил одурманенных медиков отвести его в реанимацию и хотя бы издали показать ему изувеченных подростков. Картина оказалась страшнее, чем он ожидал. Самому младшему всего восемь лет, а старшему тринадцать. С первого взгляда в душе его всё перевернулось, на глаза навернулись слёзы, и с той секунды нет ему покоя. Он долго не мог, приди в себя.

– Врачи сказали, что они на всю жизнь останутся инвалидами. На всю жизнь Кристоф. И ничего этому Павлу за это не будет, – уязвлено сетовал Денис Александрович сегодня за завтраком. – Круг даже не пошевелиться, поэтому поводу.

– А когда было по-другому? – сухо отозвался его друг, расправляясь с яичницей. – Мне сказали, что когда пострадавшие дети очнуться, то, скорее всего, продолжат выполнять команды этого Павла.

– То есть? – с огорошенным видом спросил гость.

– Продолжат биться головой о стены, – равнодушно ответил Кристоф.

Денис Александрович вскипел от гнева, ударил кулаком по столу.

– Уймись! – возмутился на это Кристоф.

– А клирики что будут делать? Они хоть интересуются тем, что случилось? – с возмущением спросил Денис Александрович. – Это же чёрная магия.

– Они наверняка примут меры. Во всяком случае, они уже точно знают о случившемся. Я так понял, что Круг возьмёт дело под свой контроль, но можно не сомневаться, что и клирики в стороне не останутся. Вряд ли мальчишку накажут – хоть он и применил чёрную магию, но это же несчастный случай.

– Они же не избавятся от этих детей? – чуть погодя с ужасом озвучил свою внезапную мысль Денис Александрович.

– Не знаю, – пожал плечами Кристоф. – Но не думаю, что их жизни после этого сложатся хорошо. Я сам никогда не обращался к тёмным знаниям и немного в этом понимаю, но знаю, что от тёмной магии нет лекарств. Может, будет даже милосердней их…

– Не будет! – вновь вспылил Денис Александрович.

– Они же сами виноваты, – отведя взгляд, недовольно буркнул друг.

– Молчи Кристоф, – тихо отрезал Денис Александрович, неодобрительно воззрившись на друга. – У тебя детей нет, и ты не понимаешь, о чём говоришь. Я сделаю вид, что никогда не слышал от тебя этого.

На этом они замолчали, но смутная обида угнездилась внутри. После этого разговора Денису Александровичу кусок не лез в горло.

Кристоф больше ничего не хочет слышать об этом. Он свою часть работы выполнил и для него уже поставлена точка в этом деле. Однако для Дениса Александровича тема не закрыта.

Он держал это в уме, пока томительно ждал полудня. И только сейчас дыша прохладным уличным воздухом, он забыл о несчастных детях и подумал о самом юном ведьмаке. Внутри всё дрожит от непокорного волнения, потому и шаги его стали тяжелее.

Когда много лет назад он сам стал отцом, его мировоззрение сильно изменилось. С той поры даже мельком услышанный на улице детский плач начинает рвать его сердце, а родительский инстинкт велит мчаться на помощь. Оставаться равнодушным к детским страданиям он уже не может.

Девятилетний ребёнок покусился на жизни других детей, пролил кровь. Нельзя же оставлять всё вот так, нельзя делать вид, что ничего не случилось, что так оно и должно быть. Какие выводы этот ребёнок сделает из этого? Безнаказанность ещё никому не шла на пользу. Но что он, простой чародей может сделать? Как он может повлиять на этого Павла? Это же ведьмак, пусть он ещё слишком мал, чтобы так называться, но всё же это ведьмак. Негоже простому чародею будущего владыку поучать. Однако этот ребёнок совершил ужасный проступок. Нужно же хоть как-то объяснить ему, что так поступать плохо.

У него самого есть дети, они уже взрослые, но чтобы он сделал, если бы они поступили так же со своими обидчиками? Воспитание здесь играет ключевую роль, можно не сомневаться, что мальчика плохо воспитывали. Рос он без родителей, в нищете со старым дедом и ещё часто подвергался нападкам со стороны сверстников – немудрено, что он озлобился. Но нельзя от него отмахиваться, нужно помочь, обрисовать перед ним границы пока ещё не поздно, пока на него ещё можно повлиять. Неужели он, Денис Александрович, единственный кому не всё ровно?