Вали с интересом посмотрел на старуху.

– А ты тут причем?

Старуха шмыгнула носом.

– Внук он мне.

– А мать где его? Что с ней?

Старуха заплакала.

– Шуркад забил до смерти мою кровинушку. Ребенок ему не родной, в тягость… Один он теперь остался. Сиротка. Не нужен он никому кроме меня и умрет без меня. Богом клянусь, месяца без меня не протянет! Сон видела, – в глазах цыганки в свете Луны сверкнули слезы. – Побойся Бога! Отпусти, добрый человек! Теперь, я уже никому ничего не должна. Погонщик, что взял деньги за внучка, остался в выгоде, а сейчас я иду к охраннику отдать то, за что и думать боюсь. Стара я, не до скандалу. Каждый шаг с трудом дается.

Вали усмехнулся ей в лицо.

– Обворовала уважаемого человека! Погонщик, сиротка, какая-то выгода… Мы тут причем? А ну, покажи, чего ты там боишься? Скорпиона прячешь?

Старуха закопошилась в своих многочисленных одеждах.

Нащупав иглу она отстегнула от юбки пришпиленный кисет, достала из него что-то маленькое, то, что могло спрятаться в кулаке. Она вытянула руку вперед и раскрыла ладонь. Продолговатый в виде капли алмаз, сверкнул искрами костров.

– Закопала в песках, – старуха с отвращением смотрела на камень. – То, приданное ведьмы, сестры моей сводной. С глаз подальше спрятала. Камень в чужих руках смерть несет лютую. Да вот, не судьба. Днем сыскала, отдам стражнику, а он пусть выкупит себя. Хочешь сам передай, а я с ребенком уйду прочь. Согласен?

Вали с интересом посмотрел на алмаз.

– Угу, передам… Дай сюда! Ты и это сокровище, тоже сперла!

Старуха заметив подвох, сжала камень в ладони, но караванщик уже вцепился в руку и скрутив ее, разжал пальцы. Искрясь в свете Луны, алмаз упал на песок. Вали поднял его и довольно усмехнувшись, сказал:

– А вот и наша выгода. Пошли, старая карга! Я устрою и твое будущее, и будущее твоего ребенка… За такой подарок да не помочь, обижаешь родная. Все тебе будет…

Старуха поняв, что ее обманули, заплакала.

– Запомни. На наших костях не стать тебе эфенди! Я знаю, мне не поверят и убьют как собаку! Камнями, палками… Не это страшно. Ребенок останется один и «слеза» – в руках дурака…Ты даже не представляешь, что тебя ждет с этим камнем! Отдай пока не поздно!

– Ха, испугала! Этот алмаз мне принесет красивую невесту! Достойный калым. Ладно, поздно – не поздно, давай рассказывай, что ты там пророчишь, старая курица. – спросил Вали и шутливо скорчил мину в испуге.

Старуха высморкалась в подол.

– Ладно, сам просил, слушай… Не пройдет и трех дней, как ты растеряешь все радости. Только страх, вот что будет в твоей душе. Ты испытаешь все, что пройдет этот ребенок, но муки твои будут куда страшнее. Улыбайся, радуйся. Завтра твой последний светлый день! И помни, умрешь с ребенком в один час! И друг твой, тоже из-за тебя, умрет. Будь ты проклят и сожран собственной жадностью!

Вали со злостью пнул цыганку. Та чуть не упала, но не издала ни звука. Может дитя не стала тревожить. Однако, изумленный ее силою духа, Вали отступил, сделав шаг назад. Нет, он не испугался, но искорки сомнений в глазах мелькнули.

– Ну, воровка, ты смогла меня убедить.

Вытащив из-за пазухи ладанку с землею из святой Мекки, он показал ее старухе. Та посмотрела на караванщика и, опустив голову, тяжело вздохнула.

– Хочешь спрятаться за Аллахом. Кого ты обманываешь? Думаешь, что святая земля благословит твои грязные дела? Бог не простит тебе этот проступок. Поверь! У тебя еще есть немного времени одуматься.

Вали сжал ладанку в кулаке. Чтобы смять сомнения, ему нужна решительность. И он, стал искать способ как обидеть старуху сильнее, но тут караванщики заметили силуэт воина. Со светлого края дюны к ним шел стражник. Черный в темноте ночи и грозный. Рука на рукояти меча, круглый щит подвязан ремнем за спиною, редкая борода на скуластом лице, брови сдвинуты. По его длинным рукам и кривым ногам всадника, юноши еще издали узнали монгола Месора арбана – десятника личной охраны караван-баши. Этот убьет не задумываясь. Только повод дай.