Брат, обняв меня, уводит из гостиной к себе в комнату. До меня медленно доходит вся ситуация. Дедушка согласился отдать меня им взамен на жизнь брата.

– Не бойся. – шепчет брат в макушку. Я всё ещё пытаюсь осознать то, что услышала. Дедушка отдал меня не моргнув глазом в дом, где, возможно, я умру. – Я никому не позволю тронуть тебя. Никому.

– Почему дедушка не любит меня?

– Потому что придурок. Старый маразматик, уверенный, что женщина – это пыль под ногами мужчин. Не переживай, я всё решу. Ты выйдешь замуж, но не за этого психа Имама.

– Он такой плохой? – поднимаю голову и смотрю брату в глаза.

– Он зверь, малышка. Он не пощадит тебя и будет издеваться до тех пор, пока не заберёт твою жизнь. Я не допущу, чтобы даже его тень коснулась тебя.

– Папа… дедушка…

– Пусть идут к чёрту! Папа наш рос под крылом деда и до сих пор считает, что дед, глава семьи, значит он и принимает решения в семье. Ненавижу его за эту черту!

– Не говори так…

– А как ещё говорить? Он молча сидит и даже не говорит слова против дедушки. Это он должен был сказать, что не отдаст тебя.

– Ты бы так сделал на месте папы? – со слезами на глазах спрашиваю у него.

– Именно. Я бы отправил сына отвечать за свой поступок, но никогда бы не пожертвовал дочерью. Никогда! Дочь – это благословение Всевышнего. Дед не понял этого, потому что не имеет дочери. Это уже говорит о многом. Папа тоже не понимает, но ничего. У тебя есть я.

– Я люблю тебя больше жизни, брат. – обнимаю его крепко. Он моя душа. Моя жизнь. Мой защитник. Тот, кто пойдёт против всех, ради меня.

– И я тебя люблю, малышка. Помни об этом всегда.

С братом просидели в комнате несколько часов. Вышли только на ужин, когда позвала мама. Она выглядела бледной. Руки тряслись, но накрывала на стол. Помогала ей под прожигающим взглядом дедушки. В горле стоял огромный ком, и я не могла проглотить его. Об ужине и речи не может быть. Все молча ковырялись в тарелках, кроме дедушки. Он спокойно поел и отодвинул тарелку. Брат не сводил с него взгляда.

– Прекрати прожигать меня взглядом.

– Я пойду и сдамся в полицию. Пусть арестовывают.

– Не спеши. У нас есть ещё неделя, чтобы решить вопрос.

– Айлин не войдёт в тот дом! – жёстко говорит брат. Он никогда не позволял себе так разговаривать ни с отцом, ни с дедом.

– Я тебя услышал. Но время у нас всё же есть. Завтра поговорю с ними ещё раз.

– Я пойду с тобой. Хочу лично присутствовать при разговоре.

– Как скажешь. Асад, поехали.

– Куда? – щуриться, брат.

– По делам. – резко отвечает ему дед. – Не вырос ещё, чтобы задавать такие вопросы.

– Дедушка, если я узнаю, что вы что-то проворачиваете за моей спиной… Не прощу никогда!

– Мир кружиться не только вокруг тебя, внук. Асад.

Дедушка с отцом уходят, а в доме устанавливается тишина. Но вдруг раздаётся всхлип от мамы. С ней начинаю плакать и я.

– Мам, я не позволю тронуть Айлин. – садится перед ней на корточки брат.

– Сынок, боюсь, дедушка не остановиться ни перед чем. – гладит его по голове, продолжая плакать.

– Мать твоя права. – шепчет бабушка – Ваш дедушка упрям. Вы и сами это знаете.

– Я тоже упрям! Свою вину я отмолю сам, но никак не моя сестра.

– Айлин, дочка, – обращается ко мне бабушка – Я не смогу пойти против твоего деда. Твоя бабушка из того века, когда женщина не смела перечить мужчине. А твой дед из тех, кто очень упрям и суров.

– Я не виню тебя, бабушка.

Как я могу обвинять в беспомощности её или маму? Один взгляд дедушки заставляет дрожать, а бабушка живёт с ним уже многие годы. Мама вообще для него никто, всего лишь жена сына и инкубатор его внуков. Он не слушает никого и делает всё, что считает нужным.