Оставив меня на улице, все скрываются дома. Лежу на земле. Тело ноет и трясёт от боли. Двигаться боюсь. Больно не только физически, но и душевно.

Спустя полчаса, когда слёз не остаётся, с трудом встаю и иду в дом. Прохожу мимо гостиной, где все сидят, и поднимаюсь в комнату. Полчаса стою под холодным душем. Знаю, что не поможет от синяков, но именно холод даёт понять, что я всё ещё жива. Лучше бы он там же добился своего. Лучше бы на месте Самиры оказалась я…

Приведя себя в порядок, спускаюсь, мне же нельзя ложиться, пока все не разойдутся по комнатам. А если останусь в комнате, усну.

– Ну и как? – с усмешкой заходит свекровь. – Нравится получать от моего сына? Больно?

Ничего ей не отвечаю. Просто стою, опустив голову.

– Как же я ненавижу тебя и твою семью. Из-за вас я потеряла дочь. Кто знает, как сильно больно было ей, когда твой братец сбил её. То, что ты чувствуешь, уверена, мелочь по сравнению с тем, что чувствовала она. Правильно мой сын делает. Пусть бьёт тебя, чтобы хотя бы ты знала, что такое боль. Убийцы! – даёт пощёчину и уходит.

Думала, заплачу, но нет, ни одна слезинка не скатывается по щеке. Никаких эмоций и чувств. Безразличие.

От Автора.

Дом семьи Мамедовых

– Отпустите меня. – в дом заталкивают орущего Ихсана. Бабушка Разия, Гюльбика, Асад и маленький Рашид собираются в гостиной, слыша крики. – Сволочи! Твари! Ты, Махмут, самая главная тварь! – парню прилетает пощёчина от главы, Махмута. – Бей. Чего же ты одной пощёчиной обходишься? А? Бей как мужчина. Ну? Давай!

– Прекрати истерику! – повышает голос Махмут на внука. Его рвёт на части от злости. С трудом сдерживает себя, чтобы не отлупить внука за его выходку.

– Истерику? Истерику, мать твою? – Ихсан впервые говорил с дедом в таком тоне. Он никогда не грубил и не оскорблял взрослых, но сейчас ему было плевать на всех, кроме сестры. – Я не в истерике. Я в ярости! Из-за тебя моя сестра там страдает. Из-за твоего идиотского поступка моя маленькая сестра вынуждена терпеть побои. Ты лично видел, как он поднял на неё руку. Стоял и смотрел, вместо того, что руки ему переломать! Трусливый шакал ты, а не глава семьи!

– Да я тебя щенок… – Махмута останавливают мужчина. – Скажи спасибо, что спас твою шкуру от тюрьмы! Сидел бы сейчас на каше и подыхал там.

– Да уж лучше бы подыхал там, чем терпеть издевательства над Айлин!

– Переживёт твоя Айлин!

– Дай Бог, чтобы ты каждый день проживал ту же боль, что и она! Чтобы ты страдал, подыхал, но не умирал. Проклинаю тебя всей братской любовью!

– Ихсан, – хмурится Асад. Он впервые видел своего сына в таком состоянии.

– Нет Ихсана! Знаешь, через что проходит твоя дочь? Как ты спишь спокойно, отправив её в руки этих мразей? Ты недостоин иметь такую дочь, как Айлин!

– Только попробуй выйти из этого дома! – хватает его за шею Махмут. – Сделаешь шаг, и в ту же секунду потеряешь не только сестру, но и мать.

– Пусть теряет, – подаёт слабый голос Гюльбика. У неё сил не осталось плакать. Каждую ночь не смыкая глаз плачет. Молиться, чтобы Всевышний оберегал её кровиночку. – Я согласна умереть, если Айлин спасёшь. – Глядя сыну в глаза, шепчет мать.

– Я заберу её оттуда, мам. Обязательно заберу.

– Я посмотрю, как ты это сделаешь! – Махмут тянет внука в его комнату и запирает. – Для начала попробуй выйти отсюда! – обернувшись, обращается к семье. – Попробуйте только открыть эту дверь, лично пойду и убью Айлин!

– Открой дверь! Старый гад. Сволочь. Чтоб тебя ни на этом, ни на том свете в покое не оставляли. Чтобы спать спокойно не мог.

Ихсан долго орал через дверь и колотил её. Но никто ему не открыл. Гюльбика заперлась у себя и оплакивала судьбу своих детей. Асад сидел во дворе, погруженный в свои мысли. Бабушка Разия с повышенным давлением пыталась удержаться в сознании. Рашид, который принёс ей лекарство, единственный не понимал всей ситуации. Ему никто ничего не объяснял конкретно.