– И я тебя знаю, – ответила Файни, захватив рукой его волосы на затылке и сжав их. – Я тебя тоже знаю, Алан. И ты прав. Но что из того, что я скучаю? Завтра я развеселюсь.

– Правда? А разве я не могу тебя развеселить? – Рука Алана задержалась на ее талии, и по спине Фрайни пробежал трепет.

– Это разные вещи, – с легкостью бросила она. – Но тем не менее развеселить-то ты можешь… Давайте устроим ланч и поговорим за едой. Я не говорю, что все сделаю. Просто я хочу понять, что вы задумали.

Алан Ли сел. Не прекращавшая есть во время их разговора, Дорин заметила:

– Он прав: ты могла бы работать и на канате, и воздушной гимнасткой, но на подготовку уйдет уйма времени. Думаю, из тебя выйдет наездница. Научиться не сложно. Я могу тебе помочь, да и Анна тоже. Нужно просто научиться стоять ровно и не паниковать. В номере с лошадьми есть финальная сцена, где выезжают десять девушек и стоят на седлах. Одна из них на прошлой неделе упала и сломала ногу. Несколько уроков – и ты сможешь занять ее место. Но ты слишком бросаешься в глаза с твоими волосами и зелеными глазами. С глазами уж ничего не поделаешь, а вот на голову можно надеть парик. Или шапочку. Может, это и займет-то у тебя всего несколько дней: ткнуть пальцем в этого негодяя, что морочит Фаррела. И имя я тебе придумала: Ферн. Немного похоже на твое – Фрайни.

Она старательно произнесла ее имя – с длинным звуком «и-и». Имя прозвучало совсем по-гречески, чужеродно плоскому австралийскому акценту Дорин.

– Ферн, – проговорила Фрайни, пробуя имя на вкус. – Я должна это обдумать.

– Что тут обдумывать, – сказал Самсон. – Много думать вредно. Нужно дело делать.

Фрайни посмотрела на него.

– Пожалуйста! – сказал Алан Ли.

Фрайни колебалась. Она действительно очень скучала. Ожидавшая ее впереди череда официальных приемов и вечеринок внезапно показалась ей утомительной и скучной, как надоевшая книга. Особых проблем с ее собственным окружением у нее не было. Все, кого она любила, занимались своими делами вдали от нее. Дом и хозяйство от ее отсутствия только выиграют.

– Если ты поучишь меня стоять на лошади, – сказала она, – то я попробую. Но только ненадолго.

Самсон протянул руку через весь стол и пожал руку Фрайни, захватив ее до запястья. Дорин усмехнулась. Алан Ли заключил Фрайни в крепкие объятия. А вошедший в гостиную в поисках новой порции ветчины и впервые встретившийся со змеей Эмбер пронзительно замяукал и залез на шторы, где, несмотря ни на какие уговоры и посулы, оставался до самого конца, шипя и свирепо выпуская когти в ответ на каждую попытку его спасти.

– Надеюсь, это не дурной знак, – сказала Фрайни, стараясь припомнить, нет ли у нее стремянки. – Остается надеяться, что я об этом не пожалею.

Panem et circenses (Хлеба и зрелищ).

Требование простых людей. Римская империя

Джек Черный Блейк застегнул свои безукоризненные манжеты и решительно произнес:

– Что слышно, Билли?

Босс Брансвикских ребят был хорошо одет, щеголеват и внешне приятен. Темные волосы, безупречная осанка, кольцо с большим бриллиантом на руке – поверх перчаток. Сегодня перчатки были лимонно-желтого цвета, лайковые, но не похоже было, что они доставляют ему удовольствие. Он курил толстую сигару и с мрачным видом разглядывал свое пиво.

Брансвикские ребята, известные в полиции как Бранниз, держали военный совет в отеле «Брансвик Армз».

Пес Билли, прозванный так за сексуальные извращения столь чудовищные, что упоминать их здесь не место, пробурчал:

– Ничего особенного, сэр. Поговаривают, что Рой-Бойз до нас докапываются.

– Что об этом известно, Змей?