Правда, сейчас он должен был доказать самому себе, что у него хватит решимости. А еще всем, кто смотрел на него, как на оплот религии.

– Еще не время… – это было его последнее возражение. Но уже не такое решительное.

– Сейчас самое время, – возразил Анхел. – Они соберутся к полуночи, как во время Рождества и Пасхи, только это будет жуткое таинство.

– Скорее мистерия, – Фердинанд давно уже назначил цену таким мероприятиям и по опыту, оставшемуся у него от пышной светской жизни, решил, что от театральных спектаклей они мало чем отличаются. Единственное тем, что призваны утвердить в духовной власти одно конкретное лицо, которое их проводит. В данном случае кардинала Лиссандро. Наверное, он верит, что папский престол ему уже обеспечен. Во всяком случае, едва завидное место будет свободно, все, чей разум он смутил, его поддержат.

За раздумьями Фердинанд сам не заметил, как собратья вытащили его в ночь из уютной кельи. Он крепко прижимал к себе рукоять кинжала, пряча его под накидкой. Сознание твердило, что еще рано, но нечто воинственное внутри него уже рвалось в бой.

Кинжал с драконом на рукоятке настораживал его лишь вначале.

– Нужно убивать зло злом, – так сказал ему тот, кто вручил этот кинжал. Вывод слишком абстрактный и неразумный. Но вдруг в нем было куда больше хитрости, чем мог тогда помыслить Фердинанд. Нужно бить врага его же оружием, разве не так учили его преподаватели воинских наук и фехтования. В священной борьбе со злом стоит не гнушаться тех же методов. Убить дьявола с помощью его же отражения – дракона. Это дерзко, двусмысленно и противоречиво. Но это может сработать. Если святыми реликвиями дьявола нынче не отпугнешь, то его же собственная эмблема может стать ознаменованием его гибели.

Фердинанд сжимал и разжимал причудливую рукоять, будто заранее тренируясь, и казалось, что дракон под его прикосновениями оживал, силясь вцепиться в пальцы. Но Фердинанд не сомневался в своих силах. Он запретил себя бояться. Усилием воли ему удавалось подавить и слабость, и страх. Он сознавал, что избран, чтобы погибнуть, но победить. Его рука в решающий миг не дрогнет.

А что если решающий миг все-таки сегодня и пророчество о том, что есть все лишь один-единственный миг, чтобы нанести удар это всего лишь легенда? Что ж, надо быть во всеоружии.

Фердинанд вовсе не хотел возвращаться в мрачный дворец кардинала Лисандро, но именно сегодня, как разведал Анхел, здесь будут присутствовать члены ордена дьявола. А их господин всегда тенью приходит вместе с ними. Нужно только присмотреться и узнать его в лицо. По магическому взгляду, по ощущению силы, по взмаху черных крыльев. Фердинанд хорошо подготовился. Его спутники также.

Когда они пришли, на ночном собрании уже успели провести причастие с кровью и лепестком лилии вместо положенной хлебной облатки. За темными арками высоких окон стоял невыносимый запах тех же цветов. Садовые лилии! Такие светлые цветы в таком мрачном месте, среди черных арок и призрачно горящих свечей. Белые лепестки как будто символизировали нечто мертвое и противоестественное.

Сам Лисандро напоминал царственную особу, которой еще больше гордости придавал наложенный на нее церковный сан. А ведь гордыня это грех. Так почему же все, кто проводят мессу, стараются выглядеть такими горделивыми.

Фердинанд слегка сощурился, разглядывая мрачную залу. Ему казалось, что в ордене нет единства. Собравшиеся держались группами. Вернее, некоторые из них собирались в группы, отходя от причастия, какие-то будто прятались за спинами тех, кто стоял впереди.

Анхел склонился к Фердинанду и шепотом пояснил: