Приехавший на пир со своими сыновьями брат сэра Гоблетсворта сэр Томас Алдерн был удивлен таинственной кончиной своего брата и его друзей. Но никто не мог объяснить причину этой смерти: перепуганные слуги покинули замок. А поскольку у сэра Хэмфри не было детей, то его титул и замок достались по наследству сэру Алдерну, а затем его сыновьям. И уже эти наследники носили титул лорда Гоблетсворт.

И с тех пор в ту же самую ночь умирал каждый третий глава рода Гоблетсворт, а возле его трупа находили кубок с остатками кровавого напитка.

Записано сие предание сэром Арчибальдом Гоблетсвортом в назидание потомкам и в надежде на покаяние.

Май двадцать пятого числа тысяча пятьсот семидесятого года".

Прочитав этот документ, я заметил, что Сесиль очень бледна. Матушка спросила, что с ней.

– Ах, тетушка, – ответила сестра, – я так испугалась. Когда Роберт прочел дату этой бумаги, я вдруг сообразила, что это написано ровно триста лет назад. Я слышала что-то подобное от моей матери, но не думала, что эта легенда связана с именем Гоблетсвортов.

– Ах, моя дорогая, – смеясь, сказала матушка, – неужели ты веришь в подобные сказки? Да и по правде говоря, сама я никогда не слышала этой легенды. Наверняка это всего лишь выдумка.

Но Сесиль продолжала говорить, что чувствует необъяснимый страх. Потом она сказала, что помнит, как ее мать говорила, будто ее (– И Ваш, тетушка) прадед умер какой-то странной смертью. – Ох, тетушка, – испуганно сказала Сесиль, – если все это правда, то получается, что Вы – очередной владелец замка, отмеченный проклятьем! Милая тетушка, давайте уедем отсюда! Ведь вдали от этого страшного замка Вы будете в безопасности.

– Перестань, Сесиль, – ответила матушка. – Ты говоришь, как маленькая глупенькая девочка. В конце концов, мы живем не в шестнадцатом веке, чтобы верить подобным сказкам.

Сесиль хотела что-то еще сказать, но промолчала. В тот вечер мы больше не заводили разговор о таинственной легенде.

А спустя еще несколько дней случилось вот что: ночью я проснулся от какого-то шума – будто где-то очень приглушенно вскрикнул человек. Я прислушался. Шум больше не повторялся, и я снова уснул. Утром меня разбудил стук в дверь. В комнату вошел лакей и взволнованным голосом сообщил, что матушке плохо. Я поспешил в ее комнату. Матушка лежала на постели, лицо ее было белым. Вокруг суетились горничные. Я спросил, что случилось. Одна из горничных рассказала, что утром, придя в комнату леди Гоблетсворт, чтобы помочь ей одеться, девушка увидела, что госпожа лежит на полу возле кровати без сознания, а рядом – старый кубок с остатками красной жидкости. Я поинтересовался у горничной, куда она убрала тот кубок; она ответила, что поставила его на стол в большом зале, потому что этот кубок был из коллекции старого лорда. Я спустился в зал посмотреть. Это был действительно старинный кубок, стоявший прежде на одной из полок старого буфета. Сначала я хотел поставить кубок на место, но потом, подумав, отнес в свою комнату и запер в ящике стола. Затем я вернулся в комнату матери. Возле нее уже были Ричард и Сесиль.

После этого происшествия Сесиль еще с большим жаром стала упрашивать мою мать уехать из замка. К ее просьбам присоединился и Ричард. Но я уговорил матушку никуда не уезжать. Мне вспомнился рассказ графини Лорел. Однажды, будучи у нас в гостях, она поведала нам о сыщике, нашедшем ее ожерелье. Мне подумалось, что этот сыщик поможет и моей семье. И вот я здесь. – Просто закончил свой рассказ молодой человек.

Генри Уайтхол, делавший какие-то записи в блокноте, оторвал взгляд от бумаги: – Скажите, мистер Гоблетсворт, почему Вы пришли ко мне? Я занимаюсь преступлениями, совершенными человеком. А борьба с нечистой силой – дело священников.